Том 3 (Шаламов)

Мы гуляем средь торосовВ голубых лучах луны,Все проклятые вопросы,Говорят, разрешены.Но луна, как пряник мятный,Детский пряник ледяной,Вдруг покатится обратно,И — покончено с луной.И, встревоженное чудом,Сердце дрогнет у меня,Я достану из-под спуда,Из подполья злого дня,Все, что плакало и пело,Путевую жизни нить,Что своим усталым теломЯ пытался заслонитьОт чужих прикосновений,От дурных тяжелых глаз,Откровенных нападенийИ двусмысленности фраз.Наступает тихий вечер,Звезды тают на снегу.

И породой человечьейЯ гордиться не могу.

* * *

Среди холодной тьмыМы — жертвы искупленья.И мы — не только мы,А капелек сцепленье.Стакан поставь в туман,Тянущийся по саду,И капли на стаканТотчас, как дождь, осядут.Стакан сберег тепло,Ему родное снится,И мутное стеклоСлезой засеребрится.

* * *

Я здесь живу, как муха, мучась,Но кто бы мог разъединитьВот эту тонкую, паучью,Неразрываемую нить?Я не вступаю в поединокС тысячеруким пауком,Я рву зубами паутину,

Стараясь вырваться тайком.И, вполовину омертвелый,Я вполовину трепещу,Еще ищу живого дела,Еще спасения ищу.Быть может, палец человечийТу паутину разорвет,Меня сомнет и искалечитИ все же на небо возьмет.

* * *

Кому-то нынче день погожий,Кому — томящая жара,А я, наверно, промороженТайгой до самого нутра.И мне все кажется, что летоНапрасно силы бережет,Напрасно раскаленным светомДотла всю землю не сожжет…

* * *[27]

Клен и рослый и плечистыйВ дрожи с головы до пят,Перепуганные листья

До рассвета шелестят.Их протягивает лето,И холодный ветерокОтрывает, как билеты,И бросает на песок.И по железнодорожнойЖелтой насыпи крутойИх сметает осторожноВ ямы с мутною водой.Это — право пешеходаРазбираться, чье нужней,Чье полезней — время годаВесен или осеней,И похваливать погоду,Размышляя не о ней.

* * *

Приходят с улиц, площадей,Все глохнет, как в лесном загоне,Ладони будто бы людейМоей касаются ладони.И мне, пожалуй, все равно,Что тут — мечта и что — обманы,Я вижу темное вино,

Уже разлитое в стаканы.Я вижу женщины глаза,Которых чище не бывает;И непослушная слезаНапрасно зренье застилает…

Персей и Муза

Она еще жива, Расея,Опаснейшая из Горгон,Заржавленным щитом ПерсеяНе этот облик отражен.Химер, ничуть не виноватых,Кентавров рубит сгоряча,Он голову родного братаНадел на острие меча.В ушах героя шум победы,Он пьяный мед, как воду, пьет,И негритянка АндромедаЛиловый подставляет рот…Но дом Горгон находит Муза,И — безоружная — войдет,И поглядит в глаза Медузе,Окаменеет — и умрет.

* * *