Том 3. Время реакции и конситуционные монархии. 1815-1847. Часть первая

Между тем Голландия с негодованием указывала на то, «как подрывается устойчивость всех тронов», а бельгийский конгресс заявлял притязание на левый берег Шельды, на Лимбург и Люксембург. Конференция следующим образом решила эти вопросы в своих протоколах от 20 и 27 января 1831 года: Голландия возвращается к своим границам 1790 года, а остальные части Нидерландского королевства, за исключением великого герцогства Люксембургского, входят в состав Бельгии. Последняя становится «навеки нейтральною» и должна взять на себя около половины внешних долгов упраздненного королевства. Эти постановления были в территориальном и финансовом отношениях невыгодны для Бельгии. И действительно, Вильгельм I принял их, а брюссельский конгресс заявил 1 февраля протест.

Выбор короля.

Бельгийцы полагали, что гораздо авторитетнее смогут разговаривать с Европой, если выберут себе короля. В начале декабря было выставлено несколько кандидатур. Не считая принца Оранского, чье имя — впрочем, вопреки конституции — дерзнул назвать только один депутат, Маклаган, больше всего внимания привлекли к себе три соперника: Оттон Баварский — второй сын короля Людвига, герцог Лейхтенбергский — сын Евгения Богарнэ и герцог Немурский — младший сын Луи-Филиппа. Баварский принц был устранен по мотивам его юности, и на арене остались только два соискателя: герцоги Лейхтенбергский и Немурский. Но первого ни за что не хотела Франция вследствие его бонапартистских связей, а кандидатуры второго она не могла допустить из страха навлечь на себя европейскую войну. Тем не менее конгресс избрал герцога Немурского 97 голосами, тогда как Лейхтенбергский получил 74, а эрцгерцог Карл — 21 (3 февраля 1831 г.). Но Луи-Филипп, жертвуя своими родительскими чувствами, отверг корону, предложенную его сыну. Тогда конгресс решил впредь до нахождения другого кандидата назначить регента, и 24 февраля на эту должность был выбран барон Сюрле де Шокье.

Регентство так же мало обеспечило стране спокойствие, как временное правительство: в Генте, Брюсселе, Антверпене один за другим вспыхнули заговоры в пользу Оранского дома; ни финансы, ни армия не были организованы. Зато министрам иностранных дел — ван де Вейеру, потом Лебо — удалось отыскать будущего бельгийского короля. Это был принц Леопольд Саксен-Кобургский, 41 года от роду, немец родом, ставший англичанином после своего брака с принцессой Шарлоттой (ум. в 1817 г.), космополит по своим вкусам, скитавшийся по всей Европе и соединенный родственными узами с многими царствующими домами. В пользу Леопольда говорило то, что он — человек способный, энергичный и приемлемый для большинства держав. В день, когда конгрессом этот принц был избран в короли (4 июня 1831 г.), бельгийский вопрос сильно подвинулся вперед.

Восемнадцать статей и двадцать четыре статьи (июнь— ноябрь 1831 г.). Новый избранник не без некоторых оговорок принял предложенную ему корону. Он только что отклонил корону Греции, потому что территория греческого государства показалась ему недостаточно обширной, и на бельгийский престол соглашался вступить лишь с одобрения Европы и после предварительного уговора с нею на возможно более выгодных условиях. Чтобы удовлетворить его, лондонская конференция выработала трактат в 18 статьях (26 июня 1831 г.). Основные начала, изложенные в январских протоколах, были подтверждены, но с Еесьма существенными изменениями: так, было решено, что по вопросу о Люксембурге будут начаты отдельные переговоры, что Голландия и Бельгия могут совершить желательный обмен захваченными клиньями территории и что долг будет распределен сообразно его происхождению. Когда конгресс утвердил эти 18 статей, Леопольд Саксен-Кобургский выехал из Лондона и 21 июля в Брюсселе при восторженных кликах был торжественно провозглашен королем.