Том 3. Время реакции и конситуционные монархии. 1815-1847. Часть первая

В основе гражданского и торгового законодательства по-прежнему лежали кодексы, изданные Наполеоном, Хартия 1814 года (ст. 68) вполне определенно высказывалась в смысле сохранения их в силе. Но во время Реставрации и Июльской монархии в эти кодексы внесены были некоторые частичные изменения, внушенные в одних случаях желанием отчасти восстановить дореволюционное законодательство, в других — необходимостью следовать за движением века.

Законы о дворянстве и эмигрантах.

С социальной точки зрения реакция против уравнительного духа Кодекса Наполеона проявилась еще при самом императоре, который в 1808 году создал имперское дворянство. Людовик XVIII вернул старому дворянству его титулы и оставил за собой право «возводить в дворянство кого ему угодно» (Хартия, ст. 71). Король сохранил майораты и побуждал к учреждению новых, тогда как Июльская монархия, напротив, в 1835 году отменила их на будущее время. В ту пору их насчитывалось четыреста сорок.

Людовик XVIII занят был равным образом и участью эмигрантов. В августе 1814 года он отменил это своего рода звание с вытекавшим из него поражением в правах и объявил, что возвратит бывшим эмигрантам те недвижимые имущества, которые еще не были к тому времени отчуждены. 13 сентября 1814 года палате депутатов доложен был составленный в этом смысле законопроект. За конфискованные и не возвращенные имущества предполагалось вознаградить эмигрантов деньгами в размере ценности имуществ. Эта мера была справедлива и обеспечивала владельцев «национальных имуществ» от дальнейших посягательств. Хотя вопрос этот был осложнен партийными разногласиями, все же закон 3 декабря 1814 года был принят. Доход с конфискованных имуществ, вычисленный для 1790 года, был определен в 30 миллионов. Таким образом, пришлось выпустить на 30 миллионов государственной ренты, что, из расчета 3 процентов, составляло капитал приблизительно в один миллиард франков («миллиард эмигрантам»). Лишь в 1825 году министерство Виллеля потребовало от палат принятия этого кредита, обещая ликвидировать расчеты в течение пяти лет. Но на этот раз проект вызвал гораздо более решительную критику, чем в 1814 году. Прадт, Лаб'ш де Помпьер и генерал Фуа стали даже защищать положение, что конфискация имущества эмигрантов была вполне законной мерой. На это Л а Вурдоннэ и Дюплесси де Гренедан отвечали, что эмигранты, ограбленные революционными собраниями, не лишились права собственности на свои имущества и что они должны не получить вознаграждение, а быть восстановленными в своих правах. Министерство снова очутилось между двух огней. Разумное предложение внесено было Виллелем, который в конце концов добился принятия своего проекта с небольшими поправками. В действительности роздано было не 30, а 26 миллионов ренты, которые (по курсу 75 франков за 100) представляли капитал в 625 миллионов, т. е. меньше отпущенного кредита.

Законы о рабстве в колониях и об иностранцах. Рабство в колониях, восстановленное Консульством, и работорговля также занимали внимание палат в эпоху Реставрации и Июльской монархии. На Венском конгрессе Англии удалось добиться принципиальной декларации в пользу отмены работорговли. Но этот принцип еще предстояло осуществить на практике. Во время Ста дней Наполеон провозгласил немедленную отмену работорговли (29 марта 1815 г.). Эта отмена снова была вотирована в 1817 и 1828 годах. Но упразднение работорговли еще не влекло за собой упразднения рабства в колониях. Июльская монархия ограничилась облегчением отпуска рабов на волю (июль 1832 г.), предоставлением свободным цветнокожим гражданских прав в полном объеме (апрель 1833 г.), восстановлением старого принципа, в силу которого всякий раб, привезенный во Францию, становится свободным с момента вступления своего на французскую почву, и, наконец, было регламентировано общее положение рабов в смысле некоторого смягчения их участи (июль 1845 г. и август 1847 г.). Все эти меры были недостаточны, но они подготовляли путь для предстоящей отмены рабства в колониях (27 апреля 1848 г.).