Том 4

ра, хотя все еще полная, утратила былую округлость, а одну из иижних конечностей, которыми природа наде¬ лила человеческий род, заменяла топорно сделанная, под-* битая железом деревянная нога. Эта печальная перемена особенно поразила майора Линкольна, который продол¬ жал глядеть на деревяшку подозрительно увлажнивши¬ мися глазами даже после того, как Полуорт удобно рас¬ положился на своем мягком стуле. — Я вижу, ты смотришь на мою подпорку, — сказал Полуорт с притворным равнодушием, поднимая искусст¬ венную конечность и похлопывая по ней тростью. — Ко¬ нечно, она вырезана не столь изящно, как сделал бы ее, скажем, Фидий, но в таком месте, как Бостон, она неоце¬ нима, хотя бы потому, что нечувствительна ни к голоду, ни к холоду. — Значит, американцы упорствуют? — спросил^ Лайо¬ нел, который был рад переменить разговор. — Г9Р0Д все еще в осаде? — Они держат нас в постоянном страхе, с тех пор как море у берегов замерзло и открылся путь в самое сердце города. Вашингтон, их доморощенный генералиссимус из Виргинии, прибыл вскоре после того дела на полуострове (вот проклятая история, Лео!), а с ним все атрибуты на¬ стоящей армии. С того времени американцы подтянулись и стали больше походить на регулярное войско, хотя, если не считать мелких стычек, они предпочитают держать нас взаперти в нашем закутке, как беспокойных поросят. — А что Гедж? Как он? — Гедж! Мы отослали его, как супницу, когда суп съеден. Нет, нет, как только министры поняли, что мы покончили с ложками и всерьез взялись за вилки, они на¬ значили главнокомандующим Мрачного Билли, а сейчас мы перестреливаемся с мятежниками, которые уже почув¬ ствовали, что наш вождь в военном деле не новичок. — Да, с такими помощниками, как Клинтон и Бергойн, и располагая отборными войсками, позицию удержать легко. — Ни одну позицию не легко удержать, майор Лин¬ кольн, ежели тебя морят голодом и холодом. — Разве положение настолько отчаянно? — Об этом можешь судить сам, друг мой. Когда пар¬ ламент закрыл Бостонский порт, в колониях поднялся ро¬ пот, а теперь, когда мы его открыли и рады бы получить 216

их припасы, черта с два, ни одно судно своей охотой не входит в гавань... А, Меритон, я вижу, ты принес биф¬ штекс. Поставь-ка его сюда, поближе к хозяину, и принеси еще одну тарелку — я неважно позавтракал сегодня утром...Так что мы вынуждены довольствоваться собст¬ венными ресурсами. Но и тут мятежники не дают нам спокойно ими насладиться,.. Мясо чудесно зажарено: ви¬ дишь, как кровь сочится из-под ножа!.. Они дошли до того, что снарядили каперские суда, которые перехватывают наше продовольствие, и счастлив тот, кто может сесть за такую трапезу, как эта. — Я никак не ожидал, что американцы окажутся спо¬ собными поставить нас в такое затруднительное поло¬ жение. — То, что я рассказывал, хоть и очень серьезно, но не самое страшное. Если человеку повезло и он достал, из чего приготовить обед... надо было потереть тарелкрг лу¬ ковкой, мистер Меритон... то ему еще надо раздобыть дров, чтобы его сварить. — Видя блага, которыми я окружен, мой добрый друг, я не могу не думать, что ты по пылкости фантазии не¬ сколько преувеличиваешь размеры бедствия. — А ты не думай такой глупости. Вот погоди, выйдешь из дому и убедишься, что все, к сожалению, правда. По части еды, если мы еще не дошли до того, чтобы пожирать друг друга, подобно жителям осажденного Иерусалима, то чаще всего находимся в еще худшем положении, так как вовсе лишены какой-либо здоровой пищи. А посмотрел бы ты, какая начинается потасовка между американцами и нашими из-за несчастного бревнышка, плывущего мимо города среди льдин, — и все это полуобмороженными рука¬ ми, — тогда бы ты сразу поверил. Счастье, если пропитан¬ ный водой обломок старого причала не вызовет артилле¬ рийской перестрелки. Все это я тебе рассказываю не потому, что брюзжу, Лео; слава богу, пальцев на ногах, которые нужно держать в тепле, у меня только половина, а что касается еды, мне многого не надо, раз уж, к вели¬ кому моему прискорбию, мою бренную оболочку столь изрядно обкорнали. Когда его друг попытался пошутить над своим не¬ счастьем, Лайонел на несколько секунд грустно умолк, но потом с вполне естественной для молодого человека быстротой перехода от печали к радости воскликнул: 217