Том 4

Слуга с изумлением посмотрел на него, но, заметив нетерпеливый жест хозяина, тотчас повиновался. -- Расколи ее на мелкие куски. Дерево сухое — разом вспыхнет. Даже лучшая из них — я имею в виду ноги из плоти, — собственно говоря, не так уж полезна. Повару необходимы руки, глаза, нос, нёбо, а ноги ему ни к чему. Говоря так, философ-капитан с невозмутимым видом уселся у очага и с помощью Ширфлинта мог уже вскоре приступить к кулинарному священнодействию. — Есть люди, — без умолку болтал Полуорт, не за¬ бывая, однако, о стряпне, — которые едят два раза в день; есть и такие, которые едят только один раз в день. Но я никогда не встречал людей с отличным здоровьем, которые не поддерживали бы свои телесные силы акку¬ ратным приемом питательной пищи четыре раза в день. Эти осады — проклятье человечества, и надо придумать, как на войне обходиться без них. Если солдат голодает, он становится вялым и меланхоличным; накормите его, и тогда сам черт ему не брат! Не так ли, мой милый? Ты любишь окорок сочный или хорошо поджаренный? Вкусный запах жаркого заставил страдальца припод¬ няться, и он жадными глазами следил за каждым движе¬ нием своего неожиданного благодетеля. Пересохшие губы Джэба нетерпеливо шевелились, и каждый взгляд его потускневших глаз говорил о том, как сильна власть го¬ лода над его слабым рассудком. На вопрос капитана он ответил просто и трогательно: — Джэб неразборчив в еде! — Так же, как и я, — подхватил педантичный гурман, переворачивая на огне кусок мяса, который Джэб уже пожирал в своем воображении, — но, несмотря на спешку, надо делать все по порядку, чтобы получилось хорошо. Еще разок перевернем, и это . мясо будет достойно хоть принца. Ширфлинт, принеси вот тот черепок — когда ап¬ петит так велик, можно обойтись и без изящной посуды... Осторожней, болван! Эдак ты погубишь всю подливку! Ах, какой чудесный запах!.. Иди сюда, помоги мне до¬ браться до постели больного! — Пусть господь, который читает каждую добрую мысль в душах своих созданий, благословит и наградит вас за эту заботу о моем бедном сыночке! воскликнула Эбигейл в порыве благодарности. — Но не повредит ли ему такая плотная еда, его ведь сильно лихорадит. 321

— А чем же другим его лечить? Он и заболел-то от не¬ достатка пищи. Пустой желудок все равно что пустой карман — добыча дьявола. Пусть лекаришки болтают о пользе диеты. Голод сам по себе — болезнь, и вряд ли найдется разумный человек, который согласится слушать их дурацкие теории о целительных свойствах пустого же¬ лудка. Пища поддерживает жизнь — она подобна косты¬ лю для искалеченного человека. Ширфлинт, поищи в золе железные части от моей ноги... Да поджарь еще кусочек мяса для этой бедной женщины. Ешь, мой милый мальчик, ешь, — продолжал он и потирал руки от истинного удо¬ вольствия, глядя, с какой жадностью изголодавшийся Джэб набросился на предложенное ему угощение. — Вто¬ рая радость в жизни — это смотреть, как голодный чело¬ век наслаждается едой. Ну, а первая радость — есть са¬ мому — еще глубже сидит в человеке. У этого окорока славный аромат настоящей виргинской ветчины! Найди- ка еще какой-нибудь черепок, Ширфлинт! Приближается 322

время, когда я обычно ужинаю. Редко бывает, чтобы че¬ ловек получал два таких удовольствия сразу! Полуорт^ умолк, только когда Щирфлинт подал ему жаркое, и, если бы посторонний наблюдатель мог заглянуть в старый пакгауз, куда капитан недавно вошел с такими жестокими намерениями, он увидел бы удивительное зрелище: офицер английской армии дружески разделял трапезу с нищими обитателями грязной лачуги! Глава XXVIII Прошу вас, Турио, оставьте нас на время, Нам нужно кой о чем поговорить. Шекспир, «Два веронца» В то время как на Портовой площади бушевала раз¬ нузданная толпа, в стенах величественного здания, распо¬ ложенного на примыкающей к этой площади улице, можно было наблюдать совсем иную картину. Окна губернатор¬ ского дворца, как обычно в этот вечерний час, сияли огня¬ ми, словно поддразнивая погруженную в темноту сосед¬ нюю мрачную церковь, а вокруг великолепной резиденции представителя королевской власти расхаживали часовые. В этот дворец необходимо сейчас перенестись и нам, чтобы не утерять нить нашего бесхитростного повествования. Лакеи в богатых ливреях военного покроя торопливо скользили из комнаты в комнату: одни вносили графины с тончайшими винами в зал, где Хау давал банкет своим офицерам, другие выносили остатки с пиршественного сто¬ ла, хотя и пышно сервированного, но из-за осады больше -услаждавшего глаз, чем аппетит гостей. Нижние чины праздно слонялись по прихожим, и многие с тоской по¬ глядывали в ту сторону, откуда тянуло вкусными запаха¬ ми и откуда челядь уносила недоеденные кушанья, чтобы припрятать их где-нибудь для себя. Несмотря на спешку, слуги двигались, как по команде, — молча и согласованно, что служило наглядным примером несомненных преиму¬ ществ воинской дисциплины. В зале, который, как магнит, притягивал взоры слуг, готовых,, исполнять малейшее желание гостей, было светло 323