Том 4

— Я только что получил с гонцом письмо, в котором мне сообщают, что, по-видимому, шведский король Эрик, желая развить торговые и всякие другие связи между шведским и русским народом, собирается в скором времени отправить в Новгород большое посольство с целью установления новых, более тесных дружеских отношений. Насколько важные цели имеет это посольство, вы можете судить хотя бы по тому, что во главе его прибудут зять короля ярл[37] Биргер и с ним несколько епископов.

— Ну что ж, примем их! — раздались голоса. — Угостим щедро и обсудим, что лучше всего нам предпринять. Но, конечно, мы, германцы, не хотим, чтобы в Новгороде засели и стали хозяйничать одни шведы. Ведь для нас на первом месте должны быть интересы наших торговых городов: Бремена, Любека и других.

Посетители молчали. Наконец кто-то спросил:

— Что же ты посоветуешь нам, почтенный господин альдерман?

Старшина обвел всех выцветшими голубыми глазами и сказал:

— Прежде всего надо, чтобы об этом посольстве не проведал новый новгородский князь Александер. Это молодой кочеток, у которого острый коготок. Он может вдруг наделать всем иноземцам больших неприятностей. Было бы хорошо, если бы на время приезда посольства он отправился на свою любимую медвежью охоту. А тем временем следует собрать совет влиятельных бояр и купцов новгородских и совместно обсудить, как устроить торжественную встречу знатным гостям. Не забывайте: ведь приедет сам зять короля, ярл Биргер. Хорошо было бы отправить встречное посольство: впереди — певчие, хоругви, иконы, духовенство в золотом облачении. И мы, немецкие купцы, также примем участие в этой встрече. В ближайшие дни в покоях владыки Спиридона состоится совещание знатнейших, лучших людей Новгорода. На нем будет обсуждаться желательность нового русско-немецкого содружества для развития торговых дел Новгорода с иноземцами. Обдумайте все это, а на совете вы скажете свои пожелания. Но только помните: ни слова не говорите никому о предполагаемом прибытии шведского посольства, чтобы не проведал князь Александер.

Гости поклялись сохранить все услышанное в тайне и стали расходиться.

Переветник

По бревенчатой мостовой улиц Софийской стороны, подбирая длинные полы, быстро шагали новгородские жители. На мосту, где особенно много скопилось народу, все спорили, затем направлялись вверх по береговому склону — к палатам архиепископа Спиридона. На каменном крыльце владычьего дома продолжали разгораться споры. Сторонники боярина Жирославича громко кричали, потрясая кулаками, угрожая невидимым врагам.

Все споры сводились к одному:

— Сбросить княжича Александра Ярославича!

— Молод еще он, беспокойный, неуемный! Ему девятнадцать лет — где ему и дружину в руках держать, и управлять делами нашего вольного Новгорода! Пускай поживет, посмотрит, поучится, как другие делами ворочают… Пригласить же надо другого князя, помогутнее и поопытнее…

— А где княжич?

— Говорят, там — в покоях владыки.

В покоях архиепископа Спиридона было тесно до отказа. Сам владыка, в темно-синей шелковой мантии, сидел в высоком кресле. В руках он держал посох, иногда стучал им об пол:

— Довольно, довольно суесловий! Пора приниматься за решение великого дела!

Все посматривали в один угол покоя, где, безмолвно прислонясь к стене, стоял князь Александр. Его глаза смотрели сурово. Он не отвечал на упреки, которые ему бросали некоторые новгородские бояре. Внимательно слушал все, что говорилось кругом.

Яростнее всех нападал на него старый богатый боярин Жирославич, высокий, величавый, с большой полуседой бородой, рассыпавшейся по груди.

— Вот он, молодой княжич! Гордый, заносчивый! И отвечать не хочет, а дело неотложное, и мы должны решить его по всей строгости.

— Смелей, смелей! — говорил владыка. — Объясни нам, в чем дело. Ты лучше все это понимаешь, а я вот занят молитвами, мне и невдомек.

Жирославич горячился — видимо, хотел всем растолковать, чтобы склонить на свою сторону.

— Внимайте, православные! Шли на Новгород татары, казалось — конец пришел святой Руси, а вот и не дошли. Бог не допустил нехристей-сыроядцев до святой Софии.

— И впредь не допустит! — вмешался владыка. — Коли мы будем горячо молиться, коли будем соблюдать посты и все уставы церковные исполнять в кротости и послушании, Господь нас обережет!

— Татары далеко! Увязли в болотах! — продолжал кричать Жирославич.

И всем присутствующим приходило на ум: что заставляет Жирославича так настаивать, так горячиться?

— А пока мы должны приготовиться и верных друзей себе обрести на случай, если враги все же пойдут на старый Новгород.

— Говори, говори яснее, как это ты приготовишься? — вдруг сказал Александр.