Том 4. Аскетическая проповедь

Конечно, для современного интеллигента, мало знакомого с православным вероучением, все сказанное Владыкой Игнатием о художественном творчестве может показаться слишком строгим, неприемлемым и даже шокирующим. Но слово Божие для мира сего всегда было «юродством» (1 Кор. 1. 21). «Какие странные слова! Кто может это слушать?» — говорили самому Господу после Его проповеди, и, как свидетельствует евангелист Иоанн, «с этого времени многие из учеников Его отошли от Него и уже не ходили с Ним» (Ин. 6. 60). Мы имеем, однако, убедительное свидетельство того, что мысли владыки Игнатия на самом деле не были его личными воззрениями, но принадлежат Церкви. Вскоре после кончины Владыка явился в видении своему духовному чаду и изрек: «Все, что написано мною в книгах, все — истина» [1532].

{стр. 523}

ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНЫЙ СОН

ЖИТЕЛЯ САНКТ-ПЕТЕРБУРГА Η.,

ЗАПИСАННЫЙ АРХИМАНДРИТОМ ИГНАТИЕМ [1533

]

Н., житель Санкт-Петербургский, крещенный и воспитанный в Православной Восточной Кафолической Церкви, проводящий жизнь супружескую, видел 1845 года — с 2-го генваря на 3-е — следующий достопримечательный сон.

Ему представилось, что он находится в необозримом пространстве между небом и пропастью. В сем пространстве был восход, по которому души почивших восходили от пропасти на небо; восход простирался до самого неба и нисходил в упомянутую глубокую пропасть, которой конца по темноте ее не было видно. В пропасти было множество людей; одни видны были до половины, у других видна была голова, иные были чуть заметны. По всему восходу простирались рядами мытарства бесовские, на которых бесы останавливали души, стремившиеся к небу. Бесы были похожи на людей развратной жизни и злобного нрава; лица их были мрачны, отвратительны и расстроены, в некоторых из них Н. находил сходство с известными ему на земле людьми зазорного поведения. На мытарствах было несметное множество бесов, которые кричали, спорили, от чего слышен был невнятный страшный гул. Н. видел, что некоторые души едва только приближались к восходу, как были низвергаемы в пропасть. При сем Н. слышал явственно смех и голос: «А! это татарин, вниз его!» — {стр. 524} Некоторые души подымались по восходу довольно высоко; тогда появлялось в бесах беспокойствие и суетливость. Когда же таковая душа не могла далее идти и низвергалась вниз, то раздавался в полках бесовских громкий хохот, они восклицали: «Провалился! Эк, куда было забрался!»

Н., смотря на сие зрелище, размышлял сам с собою: «Вот ученые на земле рассуждают о пространстве и его беспредельности, о светилах небесных, о их длинных неизмеримых путях, и тем заставляют невольно сомневаться в том, что теперь открывается душе». Он рассматривал пространство, в котором, казалось ему, что он летал, которое имело свет, но не было освещено солнцем. Других светил также он не видел.

Внезапно раздался крик в восходе: «О. Архимандрит, О. Архимандрит!» Некоторые кричали: «Давай его сюда!» — Н., как питающий особое расположение к тому, чье имя он услышал, приблизился к мытарствам, чтоб лучше рассмотреть, что будет совершаться с душою. И видит, душа начала подыматься по восходу; между бесами поднялся шум; что они говорили, того Н. за множеством голосов, говоривших в одно время и сливавшихся в один невнятный гул, не мог расслышать; но душа подымалась выше и выше.

Н. следовал за душою, как бы со стороны, как наконец душа достигла самого неба, которое состояло из какого-то облака. Тогда отверзлось облако и вышел оттуда преподобный Сергий, в епитрахили и черной мантии, лицо его сияло чудным светом, он начал обнимать Архимандрита, целовать его, и говорит ему: «Как я рад, что ты достиг сюда, я много о тебе заботился».