Том 4. От Княжения Василия Дмитриевича Донского до кончины великого князя Василия Васильевича Темного, 1389-1462 гг.

Чем кончились неприятности Фотия с московским князем, неизвестно; летописец говорит только, что клеветники, бывшие в числе людей, близких к митрополиту, принуждены были бежать от него из Москвы к черниговскому владыке и оттуда в Литву к Витовту; это известие может показывать нам, что Василий Димитриевич взял наконец сторону митрополита, почему клеветники и принуждены были бежать из Москвы. Но они бежали к Витовту, сердитому уже на Фотия за предпочтение Москвы Киеву; теперь враги Фотия стали внушать литовскому князю, что митрополит переносит из Киева в Москву все узорочье церковное и сосуды, пустошит Киев и весь юг тяжкими пошлинами и данями. Эти обвинения были для Витовта желанным предлогом покончить дело с митрополитом, жившим в Москве, и поставить своего в Киев; он собрал подручных себе князей русских и решил с ними свергнуть Фотия со стола Киевской митрополии, после чего послали в Константинополь с жалобою на Фотия и с просьбою поставить на Киев особого митрополита, Григория Цамблака, родом булгара. Но те же самые причины, препятствовавшие прежде исполнить желание Витовтово, существовали и теперь в Константинополе: по-прежнему здесь существовала тесная связь с единоверным двором московским, уже скрепленная родственным союзом; по-прежнему здесь не любили чужих избранников и при бедственном состоянии империи надеялись получить большую помощь от своего Фотия, чем от Витовтова Григория, болгарина. Просьба литовского князя была отвергнута. Тогда Витовт, приписывая этот ответ корыстолюбию константинопольского двора и патриарха, которые хотят ставить своего митрополита по накупу – кто им больше даст и будет в их воле, будет отсылать к ним русские деньги, созвал владык и архимандритов и объявил им о необходимости поставить своего митрополита. «Жаль мне смотреть на все это, – говорил Витовт, – чужие люди станут толковать: „Вот государь не в той вере, так и церковь оскудела; так чтоб этих толков не было, а дело явное, что все нестроение и запущение церкви от митрополита, а не от меня“». Епископы отвечали: «Мы и сами не в первый раз слышим и видим, что церковь скудеет, а император и патриарх строителя доброго к нашей церкви не дают». Но по другим известиям, епископы, по крайней мере некоторые, только по принуждению решились разорвать связь с Фотием, и потом из самой Витовтовой грамоты видно, что, разрывая с Фотием, они не хотели разрывать с Константинополем и, подумав, отвечали своему князю: «Пошлем еще раз в Царьград, к императору и патриарху». Витовт отправил послов в Константинополь в марте месяце 1415 года с угрозою, что если там не исполнят его желание, то в Киеве будет поставлен митрополит своими русскими епископами; срок послам назначен был Ильин день, последний срок – Успение; но потом императорский и патриарший послы, возвращавшиеся из Москвы чрез литовские владения, упросили отложить до Филиппова дня. Но когда и этот срок прошел, то Григорий и был посвящен собором русских епископов. Фотий, узнавши о замыслах Витовтовых, поспешил отправиться в Киев, чтоб там помириться с литовским князем, если же это не удастся, ехать в Царьград и там препятствовать исполнению намерения Витовтова; но на границах литовских владений митрополит был схвачен, ограблен и принужден возвратиться в Москву.