Том 4. Письма 1820-1849

Два дня тому назад я писал вам по собственному почину. Теперь пишу вам по поручению графини Жаннеты Паумгартен^*, которая просит вас контрабандным путем доставить прилагаемое письмо в прелестные руки, коим оно предназначается. Постарайтесь с честью совершить это маленькое предательство. Ведь бывают же случаи, когда цель оправдывает средства, а так как в настоящем случае целью письма, бесспорно, является госпожа <Крюденер>^*, то подобная цель может оправдать еще большие крайности… Полагаю, что теперь чаще выпадают минуты, когда с нашей прекрасной приятельницей можно беседовать не в присутствии третьего, а с глазу на глаз. Как я желал бы повидать ее в одну из таких минут… Мы с Жаннетой часто говорим о ней, но все это туманно и не удовлетворяет меня. На самом деле я только с ней люблю говорить про нее, так как после меня она сама лучше всех себя знает… Скажите ей, чтобы она меня не забывала, мою особу, разумеется, одну мою особу, все остальное она может забыть… Скажите ей, что, если она меня забудет, ее постигнет несчастие… Выступит морщинка на лбу или на щеке, или появится прядка седых волос, ибо это было бы предательством воспоминаний ее молодости… Боже мой, зачем ее превратили в созвездие…^* она была так хороша на этой земле.

Простите, любезный Гагарин. Сегодня у меня достаточно вдохновения, чтобы написать вам тома, но необходимость в образе хорошо известного вам Морица^* вынуждает меня прервать мои излияния… И я с полным основанием могу сказать про него то, что, кажется, Демосфен говорил про того грека, имя коего я позабыл: это топор, пресекающий мои слова^*. Простите, напишу вам в другой раз.

Весь ваш

Ф. Тютчев

Тютчевым И. Н., Е. Л. и др., 31 декабря 1836/12 января 1837^*

32. И. Н., Е. Л. ТЮТЧЕВЫМ и Д. И. СУШКОВОЙ 31 декабря 1836/12 января 1837 г. Мюнхен

Munich. Ce 31 d'ecembre 1836/12 janvier <18>37

Cette lettre, chers papa et maman, vous sera port'ee par le g<'en'er>al Boudberg, envoy'e ici par l’Empereur en mission sp'eciale^* et qui repart aujourd’hui. Il nous est arriv'e ici dans un mauvais moment et ne remportera que de tristes impressions de Munich. La maladie qui nous afflige depuis trois mois^* a — il est vrai — consid'erablement baiss'ee, mais par je ne sais quelle bizarrerie ses derniers choix sont touch'es presque tous sur des personnes de la soci'et'e. Il est certain que pour la plupart c’'etaient des personnes ^ag'ees ou infirmes, mais pas moins des cas de mort aussi rapproch'es et aussi soudains ne pouvaient manquer de produire une sensation p'enible et ont 'etendu le deuil `a la soci'et'e toute enti`ere. A cela est venu se joindre un deuil de cour^*

, si bien que nous avons du noir jusque par-dessus les oreilles. C’est au milieu de tout ce noir que nous avons commenc'e la nouvelle ann'ee catholique et que nous achevons la n^otre. C’est le cas plus que jamais de faire des voeux pour celle qui vient et je vous adresse les miens, du fond du coeur. Ma sant'e pas plus que celle de Nelly et des enfants^* ne s’est autrement ressentie de la disposition g'en'erale, et le moral s’est maintenu tout aussi intact. En d'epit de ses d'emonstrations multipli'ees, le chol'era n’a pas r'eussi `a faire la moindre impression sur nous. Voil`a six ans que j’en ai les oreilles rabattues, et sa pr'esence `a Munich n’est pas parvenu `a le rafra^ichir `a mes yeux. Mais je suis plus sensible `a ses effets indirects. Munich qui n’est jamais rien divertissant est maintenant d’une tristesse et d’un ennui dont il serait difficile de se faire une id'ee. C’est comme un homme naturellement insipide et maussade qui aurait la migraine. On s’attendait `a quelque f^ete pour l’arriv'ee du Roi Othon et de sa jeune femme. Mais le chol'era les a emp^ech'es de venir `a Munich. Ils sont all'es prendre cong'e de leurs parents au ch^ateau de Tegernsee^* `a 18 lieues d’ici.

Vous savez mon histoire. J’avais demand'e un cong'e pour aller passer cet hiver avec vous. Mais quand ce cong'e est arriv'e, le Prince Gagarine m’a demand'e avec instance de diff'erer jusqu’au printemps pour en faire usage. Et certes, il m’e^ut 'et'e difficile de le laisser seul dans l’'etat o`u il est. Depuis trois mois il d'ep'erit `a vue d’oeil. Il n’a pas boug'e de sa chambre depuis l’entr'ee de l’hiver, et maintenant c’est `a peine s’il quitte son lit. C’est un homme qui s’en va `a grands pas. Je doute fort qu’il puisse tra^iner jusqu’au printemps. Sa femme qui est revenue ces jours-ci de Paris a 'et'e effray'ee de l’'etat dans lequel elle l’a trouv'e. Pauvre cher homme. Il me fait une peine r'eelle. Il meurt cass'e, blas'e et endett'e. C’est expier durement quelque bon moment de sa vie. Vous comprenez que dans ces circonstances toute la besogne roule plus que jamais sur moi seul et si je pouvais encore prendre quelqu’int'er^et aux affaires, je me f'elicitais assur'ement de la complaisance que j’ai eu de rester.