Том 4. Письма 1820-1849

Пароход, направленный в минуту гибели на Мекленбургский берег, скоро стал на мель саженях в 300-х от берега, шлюпок всего было две, огонь распространился на корму, на ней нельзя было оставаться от жара и дыма <…> С берега не было нам никакой помощи. Подождав более часа на ветру без одежды и обуви повозок, за которыми послал капитан, измученный караван наш отправился пешком по морскому берегу отыскивать приюта и средства доехать до Травемюнде. Шествие было тоже ужасное, нельзя себе рассказать, надобно быть очевидцем. Некоторым попались чулки, которые матросы, спасшие свои сундуки, продавали по червонцу. Жена тайного советника Богдановского путешествовала в моих калошах, вообще все в самом бедственном и беззащитном положении. Странствование продолжалось несколько часов, сперва по берегу, потом и на гору, потом до ближайших селений, по которым рассыпались страдальцы. <…>

Отчего же пожар? Отчего такое ужасное событие? Оттого что пароход, чрез меру нагруженный, по словам самого шкипера, не мог скоро двигаться иначе как посредством усиленной топки, оттого что топили угольем нечистым и замокшим в морской воде, произошло чрезвычайное засорение паровых проводов, замеченное еще прежде несчастья. На это отвечали, что всегда так водилось. Кончилось тем, что газ, не находя достаточного выхода в трубы, обратился назад, воспалил близлежащий запас уголья и раскаленные еще прежде деревянные перегородки, и пламя разом обхватило всю среднюю часть. Заливали ведрами, и то слабо, успеха не было. Вообще не знаю, кого винить, но, вероятно, виновные откроются. Барыши компании пароходства, по всей справедливости, должны бы хотя несколько вознаградить потерпенные потери такими людьми, которые за дорогую плату вверяли свою жизнь и имущество благоразумию в выборе знающих моряков и машинистов для столь важного дела, как пароходное плавание на пространстве около 1500 верст. Я уверен, что более потерпевшие найдут помощи и русских своих сострадальцев, но избави Бог от участия сострадания немцев, пример которого у меня теперь пред глазами».

² О причинах неприятностей А. М. Обрезкова и связанном с ними обращением к императору Николаю I см. примеч. 3 к письму 44

^*.

³ Сын Д. И и Н. В. Сушковых Иван умер 13/25 апреля 1838 г.

⁴ См. письмо 36^*

.

44. К. В. НЕССЕЛЬРОДЕ

Печатается по автографу — АВПРИ. Ф. 133 (Канцелярия министра иностранных дел). Оп. 469. 1838. Д. 212. Л. 71–75.

Первая публикация — ЛН-1. С. 525–530.

¹ О пожаре на пароходе «Николай I» см. письмо 43, примеч. 1^*. Пассажиры были спасены, но все их имущество (в том числе весь багаж Тютчевых) погибло в огне. Вскоре после катастрофы Эл. Ф. Тютчева виделась с Нессельроде в Гамбурге, куда были доставлены все потерпевшие. Нессельроде, писала она 16/28 июня 1838 г. И. Н. Тютчеву, «отнесся ко мне с величайшим участием и даже обещал выхлопотать для нас вспомоществование для покрытия наших убытков» (Летопись 1999. С. 187).

²

Помимо пособия, выделенного всем потерпевшим, Эл. Ф. Тютчева получила 200 луидоров в ответ на письмо, посланное ею из Гамбурга в Берлин императору Николаю I, в это время путешествовавшему за границей.

29 июля/10 августа 1838 г. Тютчеву было выдано из государственного казначейства в возмещение понесенных им при пожаре убытков 800 червонцев.

³ При туринском дворе сочли нарушением этикета со стороны жены русского посланника Н. Л. Обрезковой появление при дворе в русском костюме с белой вуалью. Это объяснялось тем, что белый цвет особых деталей сардинского головного убора (так называемых barbes) был привилегией королевы и принцесс, принадлежащих к королевскому дому, — остальным дамам предписывался черный. Последовал специальный циркуляр министра иностранных дел гр. Соларо делла Маргарита, разъяснявший, в каких головных уборах должны появляться при дворе дамы, принадлежащие к дипломатическому корпусу. Обрезков счел эту выходку оскорбительной, между ним и министром состоялось резкое объяснение, в результате которого Обрезков просил отозвать его из Турина. Император Николай I счел все дело вздором, однако нашел, что образ действий сардинского министра заслуживает урока, и с этой целью приказал отозвать Обрезкова, не назначая ему преемника; место посланника оставалось незанятым, и первый секретарь миссии Тютчев был аккредитован временным поверенным в делах. Об этом решении Нессельроде известил Обрезкова 20 апреля/2 мая 1838 г. (Летопись 1999. С. 185). Тютчев должен был представить ко двору свою жену, и в сложившейся ситуации костюм, в котором появится супруга русского поверенного в делах, имел немаловажное значение.

⁴ В 1815 г. решением Венского конгресса Сардинскому королевству был возвращен отошедший в 1798 г. к Франции Пьемонт, а также гарантировано сохранение прав Савойской династии на трон Сардинии: в случае отсутствия наследника по старшей линии право престолонаследия было признано за представителем младшей линии — принцем Карлом Альбертом. Это решение было принято при активной поддержке России. В соответствии с ним Карл Альберт в 1831 г. вступил на престол.