Том 4. Поэмы 1855-1877

В апреле и мае 1855 г. Некрасов жил в Ярославле и работай над поэмой «Саша», черновики которой, как уже отмечалось, в Зап. тетр. № 3 перемежаются с черновиками поэмы «В. Г. Белинский». Поэма «В. Г. Белинский», первоначальная сводная запись которой относится, по-видимому, к 4 апреля 1855 г. (см. выше), была завершена ранее «Саши», — до 7 июня 1855 г. (день, когда Некрасов передал Солд. тетр. К. Т. Солдатенкову).

Несомненна генетическая связь поэмы со стихотворением «Русскому писателю» и через него — со стихотворением «Поэт и гражданин.». В Зап. тетр. № 3 под набросками поэмы «В. Г. Белинский» записаны четыре стиха, вошедшие потом в поэму «Несчастные» («Пусть речь его была сурова…» и т. д. — см.: Другие редакции и варианты, с. 264).

Авторство Н. А. Некрасова относительно поэмы «В. Г. Белинский» в наше время совершенно бесспорно удостоверяется не только подлинными рукописями, но и собственным признанием поэта в автобиографических записках (1877): «23 августа. Сегодня ночью вспомнил, что у меня есть поэма „В. Г. Белинский“. Написана в 1854 и 5 году — нецензурна была тогда и попала по милости одного приятеля в какое-то герценовское заграничное издание: „Колокол“, „Голоса из России“ или подобный сборник. Теперь из нее многое могло бы пройти в России в новом издании моих сочинений. Она характерна и нравилась очень, особенно, помню, Грановскому. Вспомнил из нее несколько стихов, по которым ее можно будет отыскать:»

В то время пусто и мертвоВ литературе нашей было:Скончался Пушкин — без него

Любовь к ней в публике ост<ыла<…>Ничья могучая рукаЕе не направляла к цели;Лишь два задорных поляка[3]На первом плане в ней шумели.<…>

По счастью, в нем[4]сидели людиЧестней, чем был один из них,Фанатик ярый Бутурлин,Который, не жалея груди,Беснуясь, повторял одно:«Закройте университеты,

И будет зло пресечено».О муж великий! Не воспетыЕще никем твои дела,Но твердо помнит их молва!Пусть червь тебя могильный гложет,Но сей совет тебе поможетВ потомство перейти верней,

Чем том истории твоей

(ПСС, т. XII, с. 27–28)

Удовлетворительного объяснения тому, как поэма «В. Г. Белинский» достигла Лондона и попала в герценовское издание, пока никем не дано. Скорее всего, в Лондоне оказался один из ходивших по рукам списков, который могли доставить Герцену приятели Некрасова — П. В. Анненков и И. С. Тургенев (см.: Эйдельман Н. Я. Тайные корреспонденты «Полярной звезды». М., 1966, с. 110) или ездивший в Лондон в июне 1857 г. другой приятель поэта — Л. Ф. Лихачев (см.: Гришунин А. Л. Поэма Некрасова «В. Г. Белинский» (к истории текста). — В кн.: Н. А. Некрасов и русская литература. 1821–1971. М., 1971, с. 472–474).

К. И. Чуковский считал, что поэма «В. Г. Белинский» уже в 1855 г. была отдана Некрасовым в печать и набрана, но не пропущена цензурой. Основанием для такой догадки послужило письмо Некрасова из Петербурга от 17 сентября 1855 г. к И. С. Тургеневу, жившему в то время у себя в Спасском: «Посылаю тебе мои стихи — хотя они и набраны, но вряд ли будут напечатаны. Как-то вспомнил старину — просидел всю ночь и страшно потом жалел, — здоровья-то больше ухлопал, чем толку вышло. Тут есть дурные стихи — когда-нибудь поправлю их, а мне все-таки любопытно знать твое мнение об этой вещи. Прочитав, перешли лоскуток братьям Карповым». Несмотря на очевидную нецензурность поэмы «В. Г. Белинский» для того времени (поэма не только не могла быть представлена в цензуру, но даже доверена обычной почте), К. И. Чуковский предположил, что речь в письме идет именно о ней и что «братья Карповы» — конспиративно-условное наименование Герцена и Огарева (ПССт 1927, с. 453; ПССт 1931, с. 515; ПСС, т. X, с. 251). Однако еще в 1930 г. в печати указывалось, что это помещики, соседи Тургенева по деревне (см.: Тургенев и круг «Современника». М.-Л., 1930, с. 349). Подробное толкование письма Некрасова и критику догадки К. И. Чуковского см. в работе: Гаркави А. М. Произведения Н. А. Некрасова в вольной русской поэзии XIX в., с. 207–249.

Он только пить любил, да палкой К ученью сына поощрял. — Ср. свидетельство самого Белинского: «Отец меня терпеть не мог, ругал, унижал, придирался, бил нещадно и площадно — вечная ему память!» (Белинский, т. XI, с. 512).

С кончиной лекаря, на свете Остался он убог и мал-- Историческая неточность: Белинскому после смерти отца было 25 лет.