Том 4. Приключения доктора Скальпеля и фабзавука Николки

Как только они покинули одеяло с его мрачными картинами и с сумраком, царящим под сенью шерстяного леса, они попали в море синего света. Туманность, испускавшая его, все время передвигалась; очевидно, Сванидзе, обеспокоенный исчезновением друзей, волнуясь, ходил по комнате. Но кроме этого источника света, существовали тысячи других, что и было отмечено приятелями. Прежде всего, светились все неодушевленные предметы; светились, правда, слабо. И гораздо интенсивней испускали синий свет живые существа, в частности, мухи. Остроглазый Николка обнаружил последнее на встречных мухах: головная часть их туловищ и, главным образом, глаза были окружены светящимся ореолом, видным с большого расстояния. Так что приятели путешествовали со своим весьма сильным прожектором, испускавшим яркие световые волны.

Когда муха, совершив воздушный моцион, присоединилась к своим товаркам на столе, это явление стало массовым, и врач, весьма довольный столь ярким освещением, позволившим ему видеть все то, что Николка уже давно видел, ударился в пространное толкование природы электромагнитных волн. Может быть, он сообщал много интересного; может быть. Однако, как это ни странно, Николка его совсем не слушал. Он был занят теми же электромагнитными волнами, но занят совершенно самостоятельно и безмолвно.

Врач, между прочим, говорил:

– …Американский ученый Лоренц Харль недавно установил, что некоторые насекомые имеют возможность сноситься друг с другом посредством электромагнитных волн. По его словам, бабочки, светляки и некоторые другие…

А Николка в то же самое время старался понять: о чем говорят между собой мухи, юлившие по столу? И ему казалось, что он их понимает…

Так, муха, приютившая наших приятелей, доминируя над остальными, – ибо сидела на стакане, – вздохнув горестно, испустила жалостную радиацию:

– Ну и времена настали! Солнце? Разве это солнце! Оно же ни чуточки не греет, клянусь честью! А посмотрите, что творится на дворе: сырость, слякоть, грязь, холодный ветер… Да что же это такое?! Я прожила полтораста с лишним дней и ни разу не видала подобной мерзости! У меня кровь стынет в жилах, я окоченела!.. Поистине, правы наши священнослужители: близок конец света, близок! Приближается грозный час страшного суда!.. Укажите мне, прошу вас, какое-нибудь маленькое пустынное местечко, где бы я могла в посту и покаянии провести остаток своих жалких дней…

– Ерунду говорите, мадам, – возразила муха с сильно потрепанными крылышками. – Выражаетесь совершенно не научно. И, поверьте моему честному слову, священнослужители так же брешут, как они брехали в первые дни существования этого прекрасного мира. Они тем живут… Свет не кончается вместе с вашим концом. Это идеалистическое воззрение. Если вы, мадам, даже протянете свои стройные ножки через пару-другую дней, то это не значит, что все вместе с вами погибнет. Что касается меня, то я буду жить и, надеюсь, снова увижу горячее солнце, гниющие лужи, обилие пищи, света и сухого воздуха!..

– Что он говорит?! Что говорит?! – раздалось со всех сторон. Вокруг смельчака, хладнокровно занявшегося уничтожением сахарной глыбки, собралось штук двадцать мух; одни с выражением глубокого испуга в больших прозрачных глазах, другие с затаенной надеждой.

– Он кощунствует! Он разрушает основы нашей религии! Смерть ему! Побьем его камнями!..

Другие сдержанно возражали:

– Спокойствие, граждане. Дайте ему высказаться. Если он психически больной, мы поместим его в лечебницу. Если же он в здравом уме, тогда посмотрим…

Муха-смельчак надменно прищурился:

– «Побьем кам-ня-ми»! Где вам, слюнтяи! Да я вас всех так расшвыряю, что вы костей не соберете… Подумаешь, бо-га-ты-ри!! На вас противно и жалко смотреть!.. Вы – колпаки!..

Компания сразу заметно убавила пыл. Один из благоразумных осторожно спросил:

– Почему, гражданин, колпаки?

– Он еще спрашивает?! Да потому, что вы даете себя околпачивать кучке коварных пройдох…

– То есть?

– Где ваши уважаемые священнослужители? Почему они не умирают вместе с вами?..

– Позвольте, – с достоинством возразил «благоразумный», – мы хорошо знаем, что наши священнослужители удалились, как подобает их сану, в Гефсиманские и прочие пустыни, чтобы умереть в достойном их святости одиночестве…

– «Гефсиманские и прочие пустыни»?! Ха-ха-ха!.. Он даже и названия, как следует, не знает!.. Какие же это «Гефсиманские пустыни», когда я наверное знаю, что они благополучно скрываются на кухне, где великолепно переживут холодное время года?!

Компания теснее обступила оратора и, легкомысленно забыв о своем недавнем возмущении, закидала его вопросами:

– Где? На какой кухне? Почему же они нам ее не показывают?..

Оратор презрительно скривил рот.

– Чтобы они вам указали свое местопребывание? Как бы не так! Ведь тогда в их святом убежище соберется столько мушиного народа, что человек принужден будет купить липкой бумаги и прочих орудий истребления, чтобы разрядить густоту мушиного населения. Ну, и понятно, вместе со всеми достанется и уважаемым жрецам!..

– Где же, где эта кухня?.. Скажите, гражданин, вы знаете?