Том 4. Тетрадь Вероники

И сквозь звездувиднеется дорога,по которой уйдем,чтоб не вернуться.

vi

Когда со двора выходила,с отцом разлучаясь,лучше бы шелковой ниткой я стала,чтоб, зацепившись, остаться.

vii

А сквозь лунувидится поле,на котором мыостанемся, павшие.

viii

Брат мой, из детства моего,ушел, как из сказки грустной,мне снится его старая мельница:шесть крыльев — как шесть огней.

ix

И, наконец, опустиласья на колени средь поля,не оттого, что устала,

а потому, что горела душа.

x

В доме от пения то светло, то темно,будто, от дыхания нашего,держатся над намиполяны тепла.

xi

А конь вороной ушел,потому что забыли закрыть ворота,а с поля, внезапно притихшего,во двор как будто вошла беда.

xii

И вдруг просыпаюсь,словно — услышав тебя!Солнце восходит,вкруг яблони светом виясь.

xiii

Братья уже входят в селос Песнею в честь Возвращения,и ветер шумит в горах,заставляя шалить оленят.

xiv

Коснулись ли руки чужие? — трону слегка:змеей изогнется (значит — притрагивались),

защебечет, как ласточка(значит — не тронули).

xv

Конь мой понесся быстрее,ждет, очевидно, меня мой сват,заранее отворяя ворота, —деревянный свой семафор.

xvi

Грустно, — и погода дождит,истрепывая старую одежду мою,и горюющее сердце изношеноплачущею постоянно душой.

xvii

Вы настолько покинулинашу память о вас,что не возвращаетесьдаже и в наши сны.

xviii

Пою я, и будто сквозь слезычто-то мелькает в горенье заката, —это по давнему полю идеммы с конем вдвоем.

xix

А за туманому дуба зелено́гонет и посильнее ветки,чтоб пошуметь.

xx

Неживыми на чужбине останутсяэти руки и эта голова, —дым паровоза бьет нам в лицо,чтобы памяти лишить напоследок.

xxi

И внезапно — покой, как будтоя, для этого, в мире один,и вьюга во дворе, вьюга в огороде,вьюга в полях.

xxii

И день притих, будто умерлочто-то важное в нем,и спит лиса у подножья горы,укрывшись красным хвостом.

xxiii

Меж Казанской землей и Чувашскойвидели вы столб межевой?Это не столб, это я там стою, — от несчастьяодеревенелая.

xxiv

И очень ярко,как в русской песне,ветками перебираетбереза по имени Александр.

xxv

Смотрю на воду — она спокойна,и думаю тихую мысль:можно пережить еще что-то хорошее,ведь может быть доброй и смерть.

xxvi

Вдруг все вернулись, все вместе,но пугающими становятся крики и шум,и с усилием останавливаю сон,как в степи останавливают обоз.

xxvii

И не падают ли пояса с наших талий,не прошла ли жизнь? —Спрашиваю так, как кукушка кукует,как бьют часы.

xxviii

Снова — страда, и певцы и птицызадумываются и умолкают,кто-то — на время,кто-то — быть может — уже навсегда.