Том 4. Творимая легенда

В заливе купались дети перед тем, как опять идти в школу после двухчасового обеденного перерыва. Слышны были еще издалека их голоса и серебряно-звонкие смехи. В лазури ясных волн кипело золото их гибких тел, и брызги от их проворных ног были радужною пеною. Чья-то лодка шла к берегу качаясь, потому что кудрявый шалун ухватился за ее борт и влез отдохнуть на ее влажном и теплом дне.

В государстве Соединенных Островов, где любили детей очень, школы для них устраивали красивые и удобные. Заботились о том, чтобы в школьных зданиях было много воздуха и света. Двери их никогда не запирались перед родителями и родными школьников, и даже перед посторонними. Когда ожидался интересный урок, то часто и старые приходили послушать. Учебные пособия и книги, какие бывали в школе, не томились в тесных шкапах праздною скукою ожидания того часа в году, когда их достанет учитель: школы были как музеи, – правда, иногда довольно бедные, население Соединенных Островов не было богато, – и были назначены часы, когда можно было смотреть карты и картины, перелистывать справочники и брать для чтения книги.

Да и что же двери и стены! Теплый, мягкий климат Соединенных Островов давал возможность заниматься с детьми чаще на открытом воздухе, чем в стенах, – и рощи около этой школы слышали больше уроков, чем увешанные таблицами стены ее классной комнаты.

Ортруда остановилась на дороге близ деревни. Сказала Афре:

– Этот домик за рощею, мне кажется, школа. Мне хочется зайти в нее. Астольф пока отправится верхом домой и приведет мою лошадь, а мы зайдем в школу. Или нет, Астольф, пусть лучше пришлют коляску.

Астольф вскочил на лошадь и быстро умчался, уводя с собою и лошадь Афры. Афра улыбалась как-то нерешительно. Точно хотела возразить что-то. Но сказала:

– Конечно, отчего же не зайти, если вам это угодно. Вы отдохнете. Если не боитесь неприятных встреч.

– Почему неприятных? – возразила Ортруда. – Я люблю моих добрых соотечественников. Притом же здесь, кажется, некого встретить, кроме детей да их учительницы. Здесь, как и в горах, меня не узнают, и все это будет забавно и весело.

– Да, – сказала Афра, – все равно, этикет давно и основательно забыт. Старые дамы в Пальме будут иметь еще один повод для того, чтобы осторожно и почтительно побрюзжать.

– О, что мне до того! – спокойно сказала Ортруда. – Я давно догадываюсь, что титулованные дамы-патронессы Дома Любви Христовой и их почтенные мужья меня сильно недолюбливают.

– Ее величество, – начала Афра.

Ортруда живо перебила ее:

– О, я знаю, что мама любит меня очень. Это в ней уживается – пристрастие ко всему этому ее антуражу и нежная любовь ко мне. А я, милая Афра, люблю простую жизнь и простых людей. Как дочь немецкого пастора, я люблю идиллии.

– Иногда, – возразила Афра. – Но когда бушует буря и молнии пересекаются в небе, тогда в королевском замке просыпается в чьей-то груди дикая душа валкирии; прекрасная женщина, красотою подобная Деннице, бежит, неистовая, разметав свои косы, на верх северной башни, там сбрасывает свои одежды и стоит нагая, поднявши напряженные стройные руки. Тогда, как и теперь, она меньше всего думает о том, что скажут о ней в Пальме.

– Пусть говорят, что хотят, – спокойно ответила Ортруда. – Как растение чувствует себя хорошо только в своей почве, так и я весела и счастлива совсем только среди моих гор и полей.

Ортруда и Афра были уже совсем близко от школы, как вдруг услышали они, кто-то недалеко от них крикнул:

– Королева!

Точно это было магическое слово, внезапно преобразившее все окрест. Еще никого не было видно, кроме плещущихся в воде детей, но уже чувствовалось, как прозрачная волна смятения обежала тихую дотоле деревню и ее дремотные виноградники и поля. То здесь, то там возникали крики и шумы, кружились топоты бегущих ног, и в легких вздохах ветра чудилась чья-то задыхающаяся торопливость. По деревне из дома в дом бежали радостные крики:

– Наша Ортруда пришла к нам!

– Она там, около школы.

– Она одета по-нашему.

– Она идет пешком, с какою-то знатною барышнею.

– И ноги у нее в пыли.

– Идите скорее, пока она не вошла в школу.

– Сейчас за нею приедет золотая карета.

И бежали по тропинкам, еще издали жадно всматриваясь в Ортруду.

Ортруда сказала досадливо:

– Нас узнали.

– Что же делать! – ответила Афра, слегка улыбаясь. – Такова доля королев. Портреты вашего величества висят во всех школах на самом видном месте.

Скоро на площадке перед школою собралась толпа крестьянок и крестьян. Простодушно глазели, вполголоса обмениваясь впечатлениями. Простосердечно радовались чему-то. Дети, выскочив на песочный берег, быстро накинули на себя свои легонькие одежды, и сбежались пестрою толпою к школьному порогу. Знали, что это – королева. Но были веселые, подвижные, крикливые, как шныряющие над ними птицы.