Том 5

Меньше всего меня удивило, что увлеченно палачествовал, скажем, Моловский. Хотя еще минуту назад я был уверен, что на кассетке всего лишь модный в наши времена компромат: шлюхи под банкетным столом, в ногах хозяев новой жизни… малолетки обоих полов… гуленьки в бассейнах и так далее…

Но происходившее на экране и преступлением-то трудно было назвать – это было предельно извращенное глумление не только над плотью и душами жертв, но над природой самой Жизни, и поэтому действия бездушного палача, не способного к утолению похоти своего разума, казались мне действиями биоробота, которому один хрен – что гайки закручивать на межзвездной орбите, что, спутав программы, глаз человеку выдавить из орбиты ока. Я с трудом превозмог спазм тошноты и слабость в топталах. А перед «ящиком», скажем, Сукоедов, не старик еще и не урод, отчаянно рукоблудил.

В иной ситуации я, возможно, задумался бы: почему беднягу не «забирают» возбудители более-менее натуральные? Вон во дворе у нас один пенсионер часами стоически набирается на чистом воздухе сеансов от стираных лифчиков и трусиков соседок-двойняшек…

Пришлось обломать жалкий кайф рукоблуда ударом ребра ладони по хребтине. На экран не глядя, вытаскиваю из видика кассету. Пока шантажист не очухался, шаманаю по полкам: не ошибся ли я кассетами? Проверил некоторые – все они были из других опер и балетов – невинные по сравнению с тем адским зрелищем оргии на чьей-то обалденной яхте… в вечной зелени садовых лабиринтов заморского имения, снятых с вертолета… в сауне… всего такого, думаю, явно не хватало некоторым оригиналам, стесненным режимом несвободы телодвижений во времена застоя. А тут еще финансовый кризис вслед за мужским климаксом грянул – беда, один урод предать другого спешит, дав ночи полчаса…

Я так был потрясен и в таком пребывал бешенстве от мельком увиденного, что еще не успел осознать, как самто я попал и во что именно вляпался, довольно бездумно клюнув на котлы и на бабки, точней, на кучу премилых возможностей…

Технику свою я оставил на месте. Не стал приводить вырубленного типа в чувство ни с чем не сравнимой тоски, уже над ним витавшей. Он сам в него пришел, еще до выхода моего из подъезда. Я услышал глухой выстрел. В последний момент, хоть и рассеян был, успел прочитать на общем почтовом ящике настоящую фамилию покойника: Головин. В тот же миг я и подумал о своей собственной участи.

4

Довольно бздилогоннная тревога и страх, что я теперь повязан с нелюдью, видимо, настолько меня оглупили, что я начисто забыл о смертельной опасности. То есть я вел себя так, как зверюшки, шоссейку или рельсы ночью перебегающие. Они глухи к сигналам инстинкта сохранения жизни только потому, что не реагируют на иноприродное, – на громче громов и молний небесных рычащую и сверкающую технику, на автомашины и электропоезда. Может быть, думаю, точно так же и человечество относится без опаски ко всему, общую гибель ему сулящему? Вот ведь и я, отмахнувшись от умных опасений души, вляпался в отношения с нелюдью. Мне надо было все как следует обдумать, сделать надо было выигрышными свои игровые ходы, а потом уже действовать так, чтобы и наживку съесть, и на крючок не подсесть. А теперь…

Я позвонил Моловскому. Сухо дав понять, что все о’кей, назначил встречу в кафе. Поздороваться я с ним, мудак, не смог чисто физически, глупо тем самым высветив перед этой падалью настроение свое, порожденное наличием информации. Это была первая моя роковая ошибка. Затем я молча же передал пакет с кассетой. Моловскому, показалось мне, было не до моих настроений. Кассету он внимательно осмотрел, выискал на ней какую-то мету, с благодарной улыбкой сказал: «Она… Ах, Сукоедов, Сукоедов…», вздохнул так, как вздыхают при удачной и окончательной от чего-то ужасного освобожденности, и вручил мне пакет с остальными бабками.

Глаза Моловского скрыты были за темными стеклами очков. Ход его мыслей мстительно зловещих был мне ясен. Он уже обдумывал, как грохнуть бывшего друга, а потом скорей всего и меня. Такие монстры стараются избавиться от всех потенциальных свидетелей.

Тем не менее, встав из-за стола, я вновь допустил ошибку. Я глупо подумал, что выгодней действовать в открытую: «Это, говорю, лишнее, Сукоедов уже в астрале. По собственному, так сказать, желанию». «Вот как… благодарю за хорошую новость. А это вам от меня обещанный презентик».