Читаем Том 5 полностью

Разрешите, гражданин Судья присяжных заседателей… виноват, имею вас в виду как Господина с большой буквы, но далеко не типа «не судите – да не судимы будете вы сами»… еще раз виноват, поскольку ранее не привлекался, первый раз воспроизвожу таковой титул старинных времен… повторно разрешите, Ваша честь, являющаяся председателем, слава богу, что не чертовой дюжины вышеуказанных присядочных… по новой, согласен: присяжных, поскольку уголовно присядочным являюсь тут я, а не они… исходя из всего этого, разреши-те в самом начале преподнести большое вам и им спасибо от всего своего сердца, а также остальных как внешних, так и сугубо внутренних органов, включая сюда справедливо сидящие на данной доске… виноват сызнова: речь шла насчет органов, которые изволят совокупно париться не на доске, а на данной скамье подсудимых по статьям за взятки, соучастие в разбойных наездах и злобоупотребленческое мошенничество в особо опасных для перестройки нашего общества размерах… чуть не забыл о едва ли не самом важном пункте этого вашего, замастыренного скорей всего по желанию кремлевских звезд, культурно говоря, манускрипта… как же вы можете шить мне обвинение во взятках, когда они принципиально являлись, дамы и господа, непредвзятками, что далеко не одно и то же… непредвзятка – это, к сегодняшней вашей неосведомленности, с удовольствием выполняемое, сами понимаете, всеми нами гарантированное обещание сделать все, что надо, за принятие от озабоченного лица небольшого вознаграждения… неужели все вы не понимаете, что государству наплевать на невзрачных в простоте своей граждан доброй воли из-за того, что вечно оно перегружено всем внешним своим антуражем, допустим, политикой, миллиардами займов, разворовываемых по системе того же Станиславского, и помощью братскому народно-закабалительному движению… не прерывать, я сказал, не перебивать… Горбача, понимаете, надо было прерывать, он засобачивал кое-что покруче, типа социализм с общечеловеческим лицом, до чего самому Пикассе надо было, культурно выражаясь, триста лет кисточками мазюкать… и даже подумаю заткнуться, ибо имеется в виду бывший наш международно-дипломатический махинацизм, никакого отношения не имевший к фашизму с расизмом, не надо поправлять… разрешите продолжить последнее слово?.. спасибо вам от так называемой души… так вот, непредвзятки – было дело – я принимал, но до предвзяток никогда не опускался… предвзятка, не мне это вам объяснять, это грубейшее и без всякого удовольствия вымогательство валюты, ценностей, подарков, и так далее, у того-то или у той-то за некоторое пособление в том, чего тебе, может быть, и не удастся сделать, к сожалению, ты не Бог… с этим – всё…


Поэтому испытываю непреодолимое желание поблагодарить демократию заодно с головокружиловым отечественного ускорения и широковещалкой родимой гласности за разрешение высказать для газет и журналов вот это наболевшее в груди последнее честное слово ярко выраженного, как подчекнуто в наебаловке… убедительно прошу у вас прощения за употребление общенародно нецензурного термина нашей эпохи… но ни в коем случае не бить, не хамить, не унижать – хватит, доунижали, доскорбляли, довели излишнее множество народов до гласного ускорения всех причин и следствий, теперь расхлебывайте крымский, карабахский, абхазо-грузинский, армяно-азерский и приднестровский вопросы, включая в них атомно-исламский экстремизм и прочие сионизмы развитого ленинизма-сталинизма… да, признаю, виноват, поскольку сгоряча ненормативно пронаименовал обвинительное заключение, но имел в виду объективку, где прозван ярковыраженным и социально опасным, в чем не согласен, примите протест номер один, поскольку иначе, чем назвал, казус этот квалифицировать невозможно…


Да, я не согласен, ибо еще до перестройки всестороннего произвола Советской власти, двигавшей сверхдержаву и вверенные ей историей народы в фактическое никуда вроде бы сияющих вершин, – никогда, ни единого раза не выступал подсудимый Бульд-Озеров на арене общества в ярко выраженной социальной опасности, но, наоборот, активно участвовал в строительстве развитого зла нашей империи, как высказался пресловуто известный Рейган, являвшийся клеветническим рупором открытого эфира средств всемирно массовой информации.

Согласен, Ваша Честь, краткость гласности есть наличие прямого ее сестринства с талантом, вызванным на сцену той же истории демократией наших дней. Поэтому и не буду портить воздух данного судебного заседания жалобными соплями в сочетании с возражениями и протестами, что одно и то же, а прямо задаю всем вам, уважаемые присяжные заседатели, еще один конкретно законный вопрос.


Перейти на страницу:

Все книги серии Ю.Алешковский. Собрание сочинений в шести томах

Том 3
Том 3

Мне жаль, что нынешний Юз-прозаик, даже – представьте себе, романист – романист, поставим так ударение, – как-то заслонил его раннюю лирику, его старые песни. Р' тех первых песнях – я РёС… РІСЃРµ-таки больше всего люблю, может быть, потому, что иные из РЅРёС… рождались у меня на глазах, – что он делал в тех песнях? Он в РЅРёС… послал весь этот наш советский порядок на то самое. Но сделал это не как хулиган, а как РїРѕСЌС', у которого песни стали фольклором и потеряли автора. Р' позапрошлом веке было такое – «Среди долины ровныя…», «Не слышно шуму городского…», «Степь да степь кругом…». Тогда – «Степь да степь…», в наше время – «Товарищ Сталин, РІС‹ большой ученый». Новое время – новые песни. Пошли приписывать Высоцкому или Галичу, а то РєРѕРјСѓ-то еще, но ведь это до Высоцкого и Галича, в 50-Рµ еще РіРѕРґС‹. Он в этом вдруг тогда зазвучавшем Р·вуке неслыханно СЃРІРѕР±одного творчества – дописьменного, как назвал его Битов, – был тогда первый (или один из самых первых).В«Р

Юз Алешковский

Классическая проза

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Айза
Айза

Опаленный солнцем негостеприимный остров Лансароте был домом для многих поколений отчаянных моряков из семьи Пердомо, пока на свет не появилась Айза, наделенная даром укрощать животных, призывать рыб, усмирять боль и утешать умерших. Ее таинственная сила стала для жителей острова благословением, а поразительная красота — проклятием.Спасая честь Айзы, ее брат убивает сына самого влиятельного человека на острове. Ослепленный горем отец жаждет крови, и семья Пердомо спасается бегством. Им предстоит пересечь океан и обрести новую родину в Венесуэле, в бескрайних степях-льянос.Однако Айзу по-прежнему преследует злой рок, из-за нее вновь гибнут люди, и семья вновь вынуждена бежать.«Айза» — очередная книга цикла «Океан», непредсказуемого и завораживающего, как сама морская стихия. История семьи Пердомо, рассказанная одним из самых популярных в мире испаноязычных авторов, уже покорила сердца миллионов. Теперь омытый штормами мир Альберто Васкеса-Фигероа открывается и для российского читателя.

Альберто Васкес-Фигероа

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза