Том 5. Чертова кукла

– Вы расширили вопрос, – начал Модест, – и, конечно, в очень широкой постановке, при коренном изменении идеалов, замене отживающей веры в личного Бога общечеловеческими стремлениями…

– Нет, – почти грубо перебил его Сменцев. – Я не про то. Надо верить, как народ верит. Только самому понимать и другим объяснять, что истинное содержание веры этой не рабство, а свобода.

Федот глядел на Сменцева в злобном недоумении. Уязвленный Модест даже отодвинулся от стола.

– Вон вы куда! – осев, произнес Ригель. – Ну, батенька, верить, во что народ верит… Во-первых, насчет содержания свободы, – это еще вопрос… Исторических-то доказательств нету… А во-вторых, что прикажете делать, если никакой современный интеллигент на эту веру не способен? Что же нам из практических целей притворяться, что ли? Нет-с, извините, прежде всего искренность. На демагогию мы не пойдем.

Роман Иванович пожал плечами. Ему вдруг стало скучно.

– Ваше дело; я ничего не предлагаю, только поясняю факты. Изменитесь, если можете. А то другие будут. Ведь не последний же предел, не совершенство – современный интеллигент. Было бы печально.

– Прежде не так… – сказала вдруг Мета, волнуясь. – Я не знаю, как, но только всем жертвовали… И в эту, в душу народа шли… Душа к душе говорили.

– Что было, того не будет, Мета, – сказал неожиданно Михаил. – Но станем верить, что будет еще лучше. Жив дух, жив народ… А там посмотрим.

Старик тяжело поднялся и сделал знак Ригелю.

– Мне надо еще сказать вам…

– Постой, прощай, ухожу, – подошел к хозяину Модест. Обиженно и молча простился с Романом Ивановичем.

Поцеловал руку у Жени. Ушел. Ригель повел Федота в свой кабинет, деловые какие-то разговоры.

Скрылась и Женя, хлопотать об обеде. Михаил, Роман Иванович и Мета перешли в гостиную. Остались там втроем.

Глава двадцать восьмая

Барон

Наташа приехала дней через пять-шесть.

Приехала утром, в дождь. Потоки воды уныло бежали по стеклам извозчичьей кареты. Вокруг было грязно и неуютно. Дома ее встретил холод, несмотря на затопленный камин, и Юс, красноглазый. Михаил еще спал.

– Юс, наверно, опять всю ночь пропадали. Вон у вас какие глаза.

– Это я рано встал. Вчера, правда, поздно шлялись, да ведь и Шурка тоже, втроем мы, с бароном.

– С каким бароном?

– Да с потомком-то декабрическим. Это я его так прозвал. Барон Роман Розен, ныне смененный, и попросту Сменцев.

– Ах, не балаганьте, Юс. Давайте мне сюда кофе, ближе к огню, и рассказывайте.

– Так ладно? Мерси-с. А чего рассказывать?

– Да о Сменцеве, конечно.

– Словно о женихе интересуетесь. Вот, влюбитесь. Он, видно, к успехам привык. Наша Мета уж ему в рот смотрит. Эка, что кривой.

– Юс, я уйду. Или перемените тон.

– Хорошо, – согласился Юс и переменил тон. Сказал совсем серьезно:

– Коли по совести – этот не дурак.

– И не святой?

– Черт его, по совести сказать – его не раскусишь. Какой там, черт его, святой. Ничего этого не видно. Видно, что не дурак.

– А вы его сколько раз встречали?

– Да много. Шур с ним у Ригеля свиделся, барон-то с Женей старые однокорытники. Сто лет тому назад где-то вместе сидели. Ну, а после – и Шур к нему, и он сюда. Всячески. Теперь Володька тоже отыскался, Володька шляется. У Меты все вместе были. А вчера втроем как закатились…

Наташа нетерпеливо повела плечами.

– Ужасно вы глупо рассказываете, Юс. О чем же говорили со Сменцевым?

– Если я глупо, на то я и дурак, – обиделся Юс. – Спрашивайте братца, когда восстанет. А я уж вам сказал: весьма сообразительный мальчик этот барон. И настойчивый. Так, сразу послушать, что он про народные устои и глубокие двигатели расписывает, – конечно, дико. Но, черт его, сам дельный. Шур нет-нет – и поддакнет. Потому что дельно. Провокатор, может, – неожиданно заключил Юс.

Наташа даже привскочила.

– Да что же вы с ним возитесь, если думаете… Опять?

– Ничего я не думаю. Черт его, разве в него влезешь. Он, вот, в салонах разных там околачивается, прямо так и рассказывает. С княгинями, с попами…

– Ну, коль рассказывает, вряд ли что-нибудь… – усомнилась Наташа.

– Однако мы о нем со стороны знаем – от кого? А деньги у него откуда, коли свое имение мужикам отдал?

– Ну, поехало! Во-первых, мы от Флорентия знаем. Или он тоже, по-вашему?..

– Нет, просто дурак… – буркнул Юс.

– А во-вторых, у Флорентия отец миллионер, – забыли? Да и очень скромен, кажется, барон ваш…

Юс почесал в затылке, хотел что-то возразить, но в эту минуту вошел Михаил. Наташа бросилась к нему. Нежно поцеловались. Очень они любили друг друга.

– Что, как у вас? Что Орест?

– Ничего, ему получше. А ты?

Наташа была недовольна рассказами Юса, но и Михаил не порадовал: совсем ничего не хотел говорить.

– Наточка, милая. Подожди. Мне очень важно, чтобы ты сама увидела Сменцева, своими глазами. Ты мне тогда больше поможешь. Вот он сегодня вечером придет, обещал.

Наташа покорилась. И с двойным интересом принялась ждать Романа Ивановича. Михаил только сказал, что сегодняшнее свидание должно кое-что решить и что скоро Сменцев уезжает.

Он пришел поздно, часов в десять. Юса не было, были только Наташа и Михаил.