Том 5. Дживс и Вустер

— Во всем виноват диккенсовский дух, Берти. Я бы всем молодым людям, начинающим жизнь, дал совет: не поддавайтесь диккенсовскому духу. Помнишь, я говорил тебе, что последнее время меня просто распирает доброжелательство. И вот, сегодня утром прорвало. Я получил Гертрудину записку с выражением согласия бежать и тайно пожениться, и я весь был как добрый ломоть добра и света. Сам вне себя от счастья, я хотел видеть одно только счастье вокруг. Любя человечество, жаждал делать добро. С такими чувствами, плещущими внутри организма, до зубов затопленный благоволением, я зашел на людскую половину и застал там Куини всю в слезах.

— И у тебя сердце изошло кровью?

— Обильнейшим образом. Я ей говорю: «Ну, ну, не надо». Взял ее руку, погладил. А потом вижу, действия никакого, тогда я почти бессознательно притянул ее к себе на колени, обнял за талию и стал целовать. Как брат.

— Гм.

— Не говори, пожалуйста, «гм», Берти. Я поступил так, как на моем месте поступил бы сэр Галахад или еще кто-нибудь такой, и не более того. Черт побери, ну что дурного, если человек, как старший брат, жалеет девушку в беде? На мой взгляд, нормальное порядочное поведение. Но не воображай, пожалуйста, что я в нем не раскаиваюсь. Я от всего сердца сожалею, что поддался доброму порыву, потому что в это самое мгновенье вдруг вошел Силверсмит. И что бы ты думал? Он оказался ее отцом.

— Знаю.

— Ты, я вижу, знаешь все на свете.

— Так оно и есть.

— Но одну вещь ты все-таки не знаешь, а именно, что он пришел в сопровождении Гертруды.

— Ух ты!

— Вот то-то и оно. При виде меня она проявила сдержанность. А Силверсмит — наоборот. Он стал похож на одного из малых пророков, который узрел грехи своего народа и немедленно приступил к громовым обличениям. Есть отцы, прекрасно умеющие выступить с осуждением дочерних проступков, а есть такие, что немеют и не способны вымолвить ни слова. Силверсмит принадлежит к первым. И тут я вдруг слышу, словно бы во сне, как Куини ему говорит, что мы помолвлены. Потом-то она мне объяснила, что другого выхода просто не было. И действительно, атмосфера, конечно, сразу разрядилась.

— А Гертруда как к этому отнеслась?

— Без особого восторга. Я сейчас только получил от нее короткую записку, что все, о чем мы сговорились, отменяется.

Китекэт издал стон такой же глухой и страдальческий, какие нередко срывались в те дни с моих уст.

— Ты видишь перед собой организм, утративший последние силы и всякую надежду. У тебя часом нет при себе цианистого калия? — Он испустил еще один глухой страдальческий стон. — И вдобавок ко всему этому я еще должен нацепить зеленую бороду и выступить в скетче с колотушками и диалогом наперекосяк!

Естественно, я сочувствовал бедняге, но в то же время меня задело, что этот юный чирей считает страдающей стороной только себя одного.

— Ну и что? А мне надо будет декламировать стишок из «Книжки Кристофера Робина для самых маленьких».

— Подумаешь! Скажи спасибо, что не пришлось зубрить целую сопелку из «Винни-Пуха».

И в этом он был, конечно, прав.

ГЛАВА 22

Здание Народного Дома в Кингс-Девериле расположено на Главной улице, сразу за утиной запрудой. Возведенное в 1881 году баронетом сэром Квинтином Деверилом, мало смыслившим в архитектуре, зато имевшим твердые вкусы, оно относится к тем Викторианским постройкам из глазурованного красного кирпича, которые произрастают в каждом историческом селении и в большой мере способствуют оттоку сельских жителей в города. Внутри у него, как и во всех подобных учреждениях, куда мне случалось заглядывать, было неметено, непроветрено и пахло в равных пропорциях яблоками, мелом, сырой штукатуркой, бойскаутами и здоровым британским крестьянством.

Начало концерта было назначено, как гласила доска объявлений, на восемь пятнадцать, и за несколько минут до старта я, поскольку мой собственный номер приходился на второе отделение, забрел внутрь и расположился среди стоячих зрителей позади скамеек, с тоской отметив про себя, что играть предстоит перед полным залом. Местные жители понаехали гуртами, хотя я мог бы предостеречь их от такого рискованного шага. Я видел программу, и мне известно было, что нас ждет.