Том 5. Публицистика. Письма

Покинутая смуглянка,Благословенно имя твое!Она была итальянка,И звали Франческой ее.Проносились года как птицы,И пели колокола.На тихом канале АльбрицциОна жила и цвела.Ты, солнце, в славе и блескеУкраситель, зиждитель дней,Сравнишься ль с глазами Франчески,Смелой Франчески моей?Как радовался я, влюбленный,Как глаза ее целовал!

Помню нежно-зеленыйПолусонный канал…Помню, как гордо-покорно,С розой в смуглой руке,Приезжала в гондоле чернойФранческа в черном платке.Франческа, пусть знают люди!Франческа — чудесный цветок!Не твои ли нежные грудиЦеловал я, сбросив платок? ^И не твой ли отец затаенноСмотрел на наше окноНа Calle délia Madonna,Где нам было так пряно-грешно?

О, бросившая смело и дерзкоВ сердце храбрых свое копье,Одалиска, безумка, Франческа,—Благословенно имя твое!

Залы гремели восторгом, когда Масаинов читал — и как вдохновенно и блистательно читал! — вышеприведенные поэзы. Просматривая его стихи, вижу, как в них «бормочут сосны», «стучат насмешливые двери», «бело пустынное всполье», «звезды глядят васильково на землю», «радостно-серебряные перья бросают вниз, в Индийский океан, веселые дожди», «зеленый кузнечик с легким стрекотом звонким закачелил былинку», «пробегают, журчат, лучатся, мчатся звонкие… обручатели душ, смех земли, молодые лесные ручьи», и как, наконец, нераскрытая телеграмма лежала на бархате стола:

— Приезжай. В 6 вечера мама умерла.Как просто! как пусто! как больно,Ты, Боже, караешь тоской!Закрываю невольно,Гладя дрожащей рукой…

В мировую войну Масаинов был военным корреспондентом «Биржевых ведомостей» и «Русского слова» В 1914 году из Вильно он прислал мне «Терцины»:

В злой час, когда от пороха туманомБезумный мир, приют безумных слов,Я шлю привет Вам, Игорь-Северянин!

Наполеон рифмованных полков,Победоносец, правящий всесильно,Вам мой напев, властителю веков!Слуга войны, в глухом и грустном Вильно,Я позабыл, давно сомкнув уста,Свои стихи, кипевшие обильно.И лишь для Вас, чье имя — Красота,Душа звенит забытыми стихамиПод светлым знаком Красного Креста.Да будет мир и вдохновенье с Вами!Да не устанет сладостно звучатьВаш смелый Дух, бушующее пламя!И если смерти черная печатьМне суждена на черном поле битвы,

Я не хочу, я не могу молчать —Вам мой восторг и Вам мои молитвы.И Вам любовь и память в смертный час,Ловец сердец, искусный для ловитвы.О, песнопевец, радужный алмаз, —Чей гордый блеск так пышно-многогранен,—О, ювелир цветодарящих фраз,Поэт поэтов, Игорь-Северянин!

Заканчиваю работу и, отправляясь перед обедом на лыжную прогулку по озеру, от всей души грущу, что за последние годы потерял из вида симпатичнейшего человека и выдающегося своего современника.

1924. III

Озеро Uljaste.

Успехи Жоржа

(«Сады» Георгия Иванова)

В мае 1911 года пришел ко мне познакомиться юный кадетик — начинающий поэт. Фамилия его была самая заурядная — Иванов, имя тоже обыденное — Георгий. Был он тоненький, щупленький. Держался скромно и почтительно, выражал свой восторг перед моим творчеством, спрашивал, читая свои стихи, как они мне нравятся.