Том 6

Вполне определенно ничего не соображая, не понимая, о чем идет речь, я не заметил, как снова поволокло меня с неведомых окраин – в бывшее до них ничто… все же я в него не провалился, поскольку торчал больной ногой в этом самом ничто,

а другой, здоровой, сам не знаю как, удерживался на краешке бытия… вспомнилось абсолютно непонятное, но не нуждающееся в понимании, не известно откуда снизошедшее до меня откровение: в истинно Божественном Предложении возможны лишь Неподлежащее и Несказуемое – без каких-либо обстоятельств Времени, Пространства и прочих дополнений… возможно, поэтому до меня не доходили смыслы каких-то существительных, глаголов, наречий, местоимений, само собой, идиом и метафор, словно бы впервые услышанных… короче, поначалу многословная свита Языка казалась мне ранее незнакомой… ясна была, как веянье тепла в холодрыгу, лишь стихия бессмысленной фонетики странных речей, похожих на музы'ку, полную неразгадываемых значений… то ли эта стихия внушала, то ли сам я подумал, что желание понять значения – это всего лишь пережиток, верней, пересмерток

… неспроста не имеется такого слова ни в одном из земных словарей… затем во тьме кромешной абсолютного покоя, не примерещившегося, а бывшего самой что ни на есть явью, замигали какие-то зелененькие и красненькие с желтенькими живые светлячки, похожие если не на неоновые рекламы инобытия, то на путеводные огоньки неких дорожных светофоров двустороннего пути, на Котины же «огоньки небесных деревень»… это более чем приятно примиряло со свалом с того света на этот

… общее от него впечатление можно и сейчас выразить целиком одним словом, как это ни странно, не нуждающимся в разделенности на отдельные слова из-за нахождения в нем, в этом слове, нескольких очень важных неразделимых смыслов: всепорядкимироустройстваневидимовозвышаютсянадбывшимхаосом...

…своего тела я, естественно, не ощущал, а душу… душе все намекало о том, что наконец-то гарантировано ей великолепие полного отсутствия полюсов, плюсов-минусов, бабок, секса, скучености телесных толп, навязчивых соседств, приятных общений, религии, искусства, властей, технического прогресса, труда, научной деятельности, революций, мракобесия, двусторонних баррикад, различных утопий, массы видов взаимопожирания, вонючих газоиспусканий-испражнений, вирусов, созвездий, проклятых партий, рас, «измов», «ичеств», «фильств» – вообще всех так называемых движений, на самом-то деле кажущихся на том свете

досадными приостановками на лестнице Преображения, если не мощными откатами с достигнутых высот назад – в далекое прошлое, во времена человекозверя, предшествовавшие возникновению Гомо сапиенса… и вообще, какое тут может быть движение?.. этим говном тут не пованивает – хватит… доспешили, додвигались, доперемещались, доездились, досуетились, до-взле-тали до состояния покоя… восхищает глубочайшее родство в безграничном пространстве всех остановленных мгновений, равных бесконечной длительности Времени… пока что решительно нигде не разит неравенством, небратством, несвободой душ, наконец-то освобожденных от неимоверно сложного труда существования… само собой, нигде не заметить ни отравленной фауны, ни бездомных животных, ни птичек, отставших от стай, ни китовых, ни моржовых, ни слоновых скелетов, ни бездушных любителей охоты, возведенной разумными идиотами, как и бессонная деятельность генштабов, в ранг искусства… вдруг все снова стало куда-то заваливаться-проваливаться…

И вдруг, в беспамятстве блаженном, когда увидел я над собою – одно средь нескольких – единственно любимое лицо, меня пробрал неимоверный страх: неужели и она?.. душа моя хотела, но не могла вскрикнуть: «Маруся, ну как же ты могла, Маруся?.. а Опс, а Творенье, а жизнь – это ж была последняя моя просьба?.. что же ты наделала?..» из-за явного ужаса снова вырубился… провалился в бездонность, не успев, не сумев вспрыгнуть, как на подножку трамвая, на ступеньку одного какого-то спасительного мгновенья… но, если б успел, все равно не смог бы удержаться – не было поручней… меня уже успела пронзить печальная ясность простейшего из положений, мне открывшегося: все бывает на том свете, разве что кроме разгадки и разрешения мировых вопросов… зато каждому живому существу – от мотылька до белого медведя – гарантирована абсолютная уверенность в том, что, раз был опыт жизни, значит, должен быть опыт смерти…

66