том 6

Помню случай, когда во время беседы с каким-то посетителем Владимир Ильич вызвал меня и поручил отправить письмо, но через несколько минут он вызвал снова и сказал, что письмо надо задержать. Однако оно было уже отправлено. Никогда не забуду выражения лица Владимира Ильича при этом известии. В нем была и легкая досада, что письмо, которое он хотел задержать, отправлено, и явное удовольствие от быстроты исполнения его распоряжения.

Но иногда случались промахи.

Однажды в вечернее время Владимир Ильич позвонил дежурной секретарше и сказал: "Дайте мне всю коллегию Наркомзема". Он имел в виду список членов коллегии, а она поняла, что надо вызвать к нему всех членов коллегии, и стала вызывать их по телефону. Поднялся большой переполох, все заволновались: что случилось, почему срочно вызывает Ленин, да еще всю коллегию в целом? Владимир Ильич, подождав несколько минут, снова вызвал секретаршу и спросил, почему до сих пор он не получил список. Она поняла свою ошибку, сейчас же принесла список Владимиру Ильичу и стала по телефону бить отбой. Некоторых товарищей пришлось перехватить по дороге.

В это время я пришла в Совнарком и застала дежурную горько плачущей. Узнав, что произошло, я рассмеялась и, улыбаясь, зашла к Владимиру Ильичу, но он меня встретил замечанием: "Что за беспорядок у вас, не могла десять минут дать мне бумажки". Узнав о причине задержки, Владимир Ильич не рассмеялся, как я ожидала, а смутился и сказал: "Неужели это произошло из-за моего неточного выражения?" Так справедлив был Ленин.

Большие требования предъявлял Владимир Ильич в отношении культурности всей нашей работы, культурного обращения с посетителями и со всеми, кто обращался к нам по какому-либо делу. Вежливость — это было его постоянное требование. Иногда случалось, что он не мог или считал ненужным принять кого-либо из тех, кто добивался свидания с ним. Тогда он, поручая нам отказать в приеме, говорил: "Откивайте ему, но только вежливо".

Характерно, что для Владимира Ильича не было слишком незначительного, не стоящего его внимания дела, если оно давало практически полезные результаты. Это можно показать на примере, казалось бы, такого маленького дела, как отправка писем. Мы имели следующие указания Владимира Ильича: не посылайте самокатчика к адресату, не узнав раньше, где он сейчас находится (на заседании, в рабочем кабинете, дома и т. д.); узнавши точно, где находится адресат, запечатайте письмо в конверт, если нужно — прошейте его и запечатайте сами сургучом. Дальше: обязательно напишите на конверте: "Никому другому не вскрывать" — и предупредите самокатчика, что адресат должен дать расписку на конверте. Вручив письмо адресату и получив его подпись, самокатчик возвращал в секретариат конверт; конверт с распиской следовало показать Владимиру Ильичу. В результате при наименьшей потере времени достигалась полная гарантия того, что письмо вручено именно адресату, а не завалялось где-нибудь в канцелярии. Владимир Ильич строго взыскивал за волокиту с отправкой его писем.

13 сентября 1921 года, обнаружив задержку в отправке его письма, Ленин пишет в Управление делами СНК:

"Вчера мной обнаружено, что данный мною Фотиевой срочный документ… оказалось, пошел "обычным", т. е. идиотским, путем[86]

и опоздал на долгие часы, а без моего вмешательства второй раз опоздал бы на дни.

Такая работа канцелярии недопустима, и, если еще хоть раз обнаружится подобная типичнейшая волокита и порча работы, я прибегну к строгим взысканиям и смене персонала"…[87]

12 июля 1921 года Владимир Ильич пишет коменданту Кремля: