том 6

В течение почти двадцати лет Лейст вел магнитометрическую съемку районов аномалии. К этому времени уже не один Лейст заинтересовался, почему вместо севера и юга магнитная стрелка в Курской губернии, в местах аномалии земной коры, начинает шалить настолько, что изменяет нормальное положение иногда даже на 180°.

В чем искать причину этого явления? Лейст утверждал в наличии в земной коре больших залежей железной руды.

Поверив объяснениям Лейста и магнитной карте, им составленной, курское земство собрало немного денег и начало бурить у села Непхаева, неподалеку от Белгорода. Пороха у земства хватило ненадолго. Пробурив метров двести пятьдесят и не встретив руды, "инициативное" земство остыло столь же скоро, сколь и воспламенилось мыслью сделать свою губернию промышленной.

В разочаровании курского земства немалую роль сыграл старый Геолком, считавший выводы Лейста нелепостью и всячески поносивший их. Труд Лейста погиб, как погибало при царизме немало выдающихся трудов других ученых.

В 1918 году Лейст уехал лечиться в Германию, захватив с собой все материалы и карты. В Германии Лейст умер.

Ценными материалами Лейста завладел некий Штейн. Увидев, что Советское правительство с первых дней своей деятельности интересуется всем, что может развить и двигать вперед наше государство, Штейн со своими сотоварищами предложили приобрести у него материалы Лейста. Проходимец требовал за эти материалы кругленькую сумму — восемь миллионов золотых рублей!

Тогдашний нарком внешней торговли Л. Б. Красин обратился в Академию наук. Академия образовала специальную комиссию, которая вскоре перешла в ведение президиума Высшего совета народного хозяйства. Комиссия называлась: "Особая комиссия по изучению Курской магнитной аномалии", сокращенно — ОККМА. Я был назначен ее председателем.

Так в 1920 году, когда Красная Армия еще отбивала завоевания Великой социалистической революции от посягавших на нее "отечественных" белогвардейцев и армий международного капитала, молодая наша Республика приступила к разрешению мировой научной загадки, которую в течение полутора веков никто до Советской власти не мог решить.

ОККМА не только повторила работу Лейста, но во много раз превзошла ее. То, что не по силам ученому-одиночке в условиях капитализма, оказалось по силам юной советской науке, опекаемой и оберегаемой рабоче-крестьянской властью. Кроме магнитометрической, мы провели и гравиметрическую съемку. Вместе с магнитной аномалией нам удалось установить и аномалию силы тяжести. Это последнее открытие показало, что на поверхности земной коры (притом на сравнительно незначительной глубине) залегают исключительно тяжелые массы.

Сомнений никаких быть не могло. Надо было срочно проверять наши научные открытия, надо было срочно поставить буровую скважину.

Нам помогло особенно трогательное и волнующее по тем тяжелым временам внимание Советского правительства и лично В. И. Ленина, всегда интересовавшегося проблемой Курской магнитной аномалии. Владимир Ильич Ленин провел через Совет Труда и Обороны постановление, которое приравнивало исследование Курской магнитной аномалии к первоочередным и важнейшим государственным мероприятиям. По этому постановлению работники ОККМА получали исключительное право мобилизации, призывов на службу, получения продовольственных пайков, что было тогда очень важно.

В каких условиях приходилось тогда работать, можно судить хотя бы по такому эпизоду. Как нефтяник, я, используя свои связи и знакомства, добился получения в Грозном бурового станка. Наши товарищи, сопровождавшие оборудование из Грозного, были захвачены в плен бандитской шайкой и трое расстреляны бандитами. Без преувеличения можно сказать, что молодые советские ученые-энтузиасты, не щадя жизни, работали над проблемой, решить которую поручило им наше правительство, наш вождь Ленин.

Летом 1921 года мы заложили в Щиграх буровую скважину, о чем рапортовали Владимиру Ильичу.

Стоило только начать бурение, как на арене снова появился Штейн со своей компанией. На сей раз проходимцы предложили сдать им богатства Курской магнитной аномалии в концессию.

Покойный Красин был сторонником этой концессии. Я страшно волновался и злился.

— Нельзя, — говорил я Красину, — сдавать это дело в концессию. Нельзя!

В Кремле было созвано специальное совещание. Председательствовал Владимир Ильич. Я апеллировал к нему.

— Владимир Ильич! — говорил я, волнуясь. — Через год у нас уже будут результаты. Разве можно сейчас отдавать это в концессию? Давайте узнаем хотя бы, какие богатства таит в себе аномалия.

Ленин сказал:

— Правильно! Пусть наши ученые доведут дело до конца. Притязания иностранцев были отвергнуты раз и навсегда.