Том 6

— Колышки должны бы виднеться, — отвечает он уныло. — Не вижу их. Вы думаете, я солдат? А я только четвертый месяц в армии. Я же агротехник.

— Агротехник? Я тоже агроном.

Мы лежим, разговариваем. Он вспоминает свою Орловщину, техникум, который окончил три года назад, родной колхоз, куда вернулся после учения, эвакуацию в приволжские села, потом воинскую часть, в которую попал минувшей зимой, переправу по ледяной Ладоге в Ленинград…

Я думаю о том, что и его судьбу надо будет как-то вставить в очерк о мирных людях, ставших солдатами. Удивительно: мысль работает уже над тем материалом, который завтра должен быть сдан в секретариат. Но ведь вокруг, может быть, минное поле. А если даже его и нет, то попробуй подымись — по тебе примутся палить из минометов.

Холод пробирает все основательнее. Лежать и дожидаться, когда окончательно стемнеет, уже невозможно, тем более что в эту пору, на переломе июня к июлю, еще буйствуют белые ночи, и темноты все равно не будет, сколько ни лежи.

Мы решаем бежать. Мы встаем и бежим. Бежим, как журавли — высоко вскидывая ноги. Смешно, но нам кажется, что так меньше опасности напороться на мину, а если и напорешься, то она разорвется где-то, мол, внизу, под тобой, а ты будешь высоко над нею. И еще думается, что при таком быстром и легком касании ногами земли взрывателю мины не хватит нашей тяжести, чтобы сработать.

Словом, подскакивая, еле касаясь земли, несемся по равнине. За спиной знакомый, аккуратненький, нешумный выстрел. Взвизг мины. Разрыв. Но мы бежим. И только когда следующий разрыв очень близко — падаем, и на этот раз — в неглубокое тинистое болотце…

Надо ли описывать весь тот тернистый путь? Достаточно сказать, что среди ночи я прошагал пешком мимо больницы имени Фореля, мпинвал Автово, Кировский завод, прошел пустынную улицу Стачек, в которой гулко отдавались мои шаги в кирзовых сапогах, площадь возле Кировского райсовета, заставленную бетонными конусами надолб и «ежами» из сваренных автогеном рельсов — на случай вражеского воздушного десанта, потом по набережной канала Грибоедова, по проспекту Маклина, по улице Декабристов, по набережной Мойки, по улице Герцена — мимо Исаакиевского собора и гостиницы «Астория», а там свернул и на наш проспект 25 Октября, который мы все по старой памяти чаще называем Невским…

В редакцию я вошел в шестом часу утра. Все спали. Только в приемной редактора сидел над листками бумаги дежурный — папа Флит. Он вполголоса прочитал мне только что сочиненные им ядовитые стишки о Маннергейме.

Я ушел к себе, залег на койку. Меня знобило. Но надо было как можно скорее написать материал о бывших ополченцах…

У меня уже было написано несколько страниц, когда нас созвали на обычную ежедневную планерку в кабинет к редактору.

— О том, как из ополченцев выросли кадровые воины, — сказал капитан Карелин, докладывая план завтрашнего номера, — шестьдесят строк дает Кочетов.

Мои два роскошных подвала распались в прах. Но спорить было бесполезно: макет есть макет, железная рука его вычертила, а этой рукой водила железная необходимость втиснуть в номер как можно больше и притом самого нужного, самого важного материала, и ничего уже не поделаешь. Действовали все те же неписаные и никому не понятные, жестокие законы газетной жизни.

Сократил свои страницы до шестидесяти строк. Сдал в секретариат. Их заслали в набор.

Но утром в газете но оказалось и этих шестидесяти строк. Пришел какой-то другой, более важный материал, их сначала отложили — годовщина миновала, миновала и надобность в материале, приуроченном к ней, — а потом отправили в корзину. А меня отправили в госпиталь.

В эти дни завершался первый военный год, самый трудный год для Ленинграда. Впереди были новые бои…

1965

Новые адреса

^{Рассказы о людях и странах}

Итальянские страницы

Стоит взять каталог Библиотеки имени В. И. Ленина в Москве или каталог Библиотеки имени М. Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде, стоит заняться просмотром первых стоп карточек на книги, посвященные Древнему Риму, средневековой и современной Италии, ее истории, ее искусству, ее людям, как через каких-нибудь час-два для вас уже будет совершенно ясно, что только за этим занятием можно провести не один рабочий день.