Том 6

Последний раз дым здесь пускали в октябре 1958 года, когда, похоронив Пия XII, возводили на папский престол кардинала Анджело Джузеппе Ронкалли. Пий XII, до папства — кардинал Эудженио Пачелли, происходил из богатейшей семьи итальянских банкиров; с 1917 по 1929 год он прожил в Германии, будучи там папским нунцием. Из Германии любострастный поп вывез, в молодости смазливенькую, монахиню Пасквалину Ленхорт, которая бессменно, бок о бок, провела возле кардинала, а затем и папы более сорока лет то ли в должности экономки, то ли в качестве секретаря-«компаньонки». Патриотка Пасквалина и в Ватикане оставалась верной своему фатерланду; всем, чем могла, она содействовала тому, что, став в 1939 году папой, Пий XII неоднократно — и словом и делом — выражал свои симпатии гитлеровской Германии. Верная Пасквалина проводила своего «папу» и в могилу.

Папа Пий XII был, как рассказывают, папой-теоретиком, большим богословом, народу он показывался редко, держался на людях сухо, был недоступен, любил придумывать и организовывать различные «чудеса», в которые из-за их обилия мало-помалу переставали верить даже самые простодушные католики.

Иоанн XXIII, то есть нынешний папа, которому, как сказала помянутая выше молодая итальянка, «отдали номер» отлученного когда-то от церкви папы — неаполитанского пирата, — это уже совсем иной папа. Это папа-«демократ». Свой понтификат, или царствование, в Ватикане он начал с того, что пошел в больницы, в тюрьмы — к страждущим подданным. Он обращается к верующим с проповедями. Он не заумничает, он стремится, чтобы его проповеди были понятны всем; он даже допускает в церквах шутки. Как говорится, и здесь знамение новых времен!

Вместе с толпами желающих послушать очередную проповедь папы мы вступили под своды гиганта собора Святого Петра и, запрокинув головы, где-то очень высоко на фронтоне купола прочли реченное Христом и начертанное золотыми буквами: «Ты Петр, и на сей скало я создам церковь мою и тебе дам ключи царства небесного». Нам объяснили, что «Петр» — это значит «скала» или «камень», а потому и сказано: ты петр (скала), и на сей скале… А ключи, которые имеются в виду, это те самые ключи, что изображены на знамени Ватикана; их мы еще в детстве видели на почтовых марках упраздненной Церковной области. Ключи апостола Петра. Ими запираются и отпираются ворота в рай и ворота в ад. Очень серьезные ключи.

В соборе гулко били молотками — устанавливались громкоговорители и осветительные приборы. Как в театре. Весь центральный неф был разделен деревянными глухими барьерами на множество загончиков — кому где стоять во время предстоящего богослужения; кого куда пустят, а кого не пустят, в зависимости от размеров капитала христианина. Перед иными из сорока четырех алтарей собора, невзирая на стук и грохот, шли службы: дымили свечи, читались молитвы, люди падали на колени среди любопытствующих толп туристов.

Мы прошли мимо лифта, в опущенной кабине которого за зеркальными стеклами стояло обитое красным папское кресло. Через два часа папу должны были доставить в этом кресле к главному алтарю. Папа спускается сюда откуда-то оттуда, из дворцовых апартаментов, соединенных коридорами с собором; оттуда, где он единовластно правит католическим миром, где на одном из столов, если его не прибрали наследники, стоит телефонный аппарат из золота, поднесенный американскими миллионерами Пию XI в 1930 году; откуда папа может вызвать свой автомобиль стоимостью в три миллиона рублей, отделанный золотом, серебром и слоновой костью в венецианском стиле XVII века, и ехать в нем не на каких-то там вульгарных пружинных синтетических губчатых сиденьях, а, как и подобает представителю бога на земле, восседая в специально установленном кресле. Папа может отправиться путешествовать и в собственном железнодорожном вагоне, конечно, тоже отделанном с неслыханной роскошью: Ватикан имеет железнодорожную линию в семьсот метров, которая связана с итальянскими дорогами.

В данном случае папа не будет тревожить свой золотой телефон, не будет вызывать автомобиль, не побеспокоит и ватиканских железнодорожников. В указанный час лифт подымется вверх, папа усядется там в это красное кресло, съедет сюда, в собор, и восемь здоровяков понесут его на своих плечах к алтарю: папы римские все еще ездят на людях, как и тысячу с лишним лет назад, когда, состряпав фальшивые документы «Дар Константинов» и «Лжеисидоровы декреталии», они объявили себя преемниками Иисуса Христа и апостола Петра.

Богомольцы и зеваки все прибывали. Их набилось в собор великое множество. Нам сказали, что в этот день их может собраться тысяч шестьдесят — семьдесят. Мы представили себе предстоящую давку, без труда догадались, что стоять нам придется в самой дальней, отнюдь не аристократической загородке, и решили, что пусть уж лучше мы не услышим речи папы, чем прозеваем возможность посетить ватиканские музеи с их мировыми шедеврами искусства. И мы отправились в музеи.