Том 6. Лишний козырь в рукаве

Дом номер двести сорок шесть находился в самом конце улицы и, вероятно, был самой недавней постройки. Этакий двухэтажный особняк в стиле швейцарского шале с нависающей крышей. Деревянная лестница с резными перилами вела к парадной двери из мореного дуба, на которой помещался дверной молоток в виде медвежьей головы. Над дверью висел замысловатый фонарь из кованого железа, он скорее всего был изготовлен в момент вдохновения местным кузнецом.

Сад был слишком уж опрятный, чтобы быть уютным. Если бы у меня был такой сад, я просто боялся бы гулять в нем.

Поставив «Бьюик», я толкнул калитку, прошагал по дорожке, обсаженной с обеих сторон стандартными кустами роз, взбежал по лестнице к парадной двери, приподнял медвежью голову и постучал.

Время шло, а я ждал, облокотившись о резные перила, чувствуя, как солнце припекает мне спину. Когда я был уже готов постучать снова, послышались шаги, и дверь отворилась.

На пороге стоял высокий худой мужчина. Он упирался в дверной косяк, расставив мускулистые волосатые руки, и выглядел так, как будто только что сошел с глянцевых страниц голливудского журнала. Человеку, в отличие от меня, предпочитающему актерский тип внешности, его вытянутое загорелое лицо показалось бы красивым. Темные, редеющие на лбу волосы были зализаны назад и блестели на солнце, как лакированная кожа. Он был одет в темно-синюю, раскрытую у ворота рубашку и расклешенные белые брюки, на ногах у него красовались белые туфли из оленьей замши. Его вид мог заставить трепетать сердце любой девочки моложе восемнадцати лет, но я уже вышел из этого благословенного возраста, и у меня были несколько другие вкусы.

– Привет, – сказал он. – Что вам угодно?

В лицо мне пахнула могучая волна перегара. Этот человек не то что пил, он, очевидно, купался в виски.

– Мистер Хартли?

– Да, – он тверже оперся на косяк двери, и тогда я понял, что он пьян.

– Я Чет Слейден из «Крайм фэктс». Мне надо с вами поговорить.

Он наморщил лоб и прикрыл глаза.

– «Крайм фэктс»? Вы имеете в виду журнал?

– Именно. Вы можете мне уделить минутку?

– Что за вопрос, дружище! Заходите, пропустим по маленькой, – он отступил в сторону. – Рад вас видеть. Собственно говоря, я тоскую, как вошь на лысине. Вы когда-нибудь испытывали тоску?

Я вошел в холл, все стены которого были завешаны причудливыми деревянными безделушками, узорчатыми коврами и лыжными палками. Со всем этим соседствовали старинные швейцарские часы.

Я ответил, что не могу припомнить, приходилось ли мне испытывать тоску.

– Счастливчик! – Это прозвучало у него вполне серьезно. Он пересек холл и спустился на три ступеньки в расположенную чуть ниже гостиную. При ходьбе он сохранял равновесие тем, что очень вовремя переставлял ноги. Если бы он не оперся о спинку стула, добравшись до места своего назначения, то наверняка уселся бы на пол.

Гостиная была комфортабельная, но вычурная. Видно, архитектору, украшавшему эту комнату, крепко запали в голову швейцарские мотивы. Подобный стиль мог еще сочетаться со снежными сугробами под окнами и грохотом срывающихся с гор лавин, но в жарком, солнечном калифорнийском городе он был по меньшей мере нелеп.

Я успел только окинуть комнату быстрым взглядом, как заметил сидевшую на диване девицу, которая смотрела на меня так, будто перед нею находился человек, изувеченный и обезображенный в автомобильной катастрофе.

Девица была высокая, стройная, смуглая, надменная и очень, очень красивая. Ее летний зеленый костюм был не в силах скрыть ее несомненные достоинства, а длинные, безупречной формы ноги были самыми красивыми из всех, попадавшихся мне до этого в Тампа-Сити.

Она медленно встала. Губы ее растянулись в холодной улыбке, но глаза сверкали хорошо контролируемой яростью.

– Но Харт, дорогой, – начала она, – мы беседовали…

– Это мистер… Как вы сказали вас зовут? – прищуривая глаза и уставившись на меня, спросил Хартли.

– Слейден. Но если я…

– Конечно, нет! – Он положил мне на плечо горячую тяжелую ладонь. – Сюзи, дорогая, это мистер Слейден. Мы должны обсудить с ним одно важное дело. Мы встретимся завтра? Что, если я заеду за тобой?

Девица вытаращила на него глаза, затем продефилировала мимо и поднялась в холл.

Хартли провожал ее взглядом. Выйдя на крыльцо, она захлопнула дверь с такой силой, что со стены холла свалилась одна из лыжных палок.

– Извините, я и не предполагал… – стал оправдываться я.

Хартли рассмеялся.

– Забудьте и думать об этом. Вы даже не представляете, как я рад вашему приходу. Эта дама мне до чертиков надоела.

Он подошел к переполненному бутылками бару и налил в стакан две чудовищные порции виски. Добавив лед, он с некоторым трудом вернулся к месту, где стоял я, протянул мне стакан, затем вяло плюхнулся в кресло и приподнял свой стакан:

– Ваше здоровье, – он сделал могучий глоток и, грустно вздохнув, кивнул мне на кресло:

– Садитесь, мистер Слейден. Расслабьтесь. Вам нравятся женщины?

– Я их терплю, пока не бросаю, – ответил я, присаживаясь.

– Мне бы так, – уныло сказал он. – Если я их терплю – они вцепляются мне в волосы, если я их бросаю – мне одиноко. Не жизнь, а сущий ад.