Том 6. Лорд Эмсворт и другие

Топографию он уже знал. Без труда добравшись до двери, прикрытой зеленой бязью, он оказался в холле, где, светясь алым светом, еще догорал камин. Больше света не было, и он возблагодарил судьбу за то, что исследовал заранее местность.

Куда идти, он знал, знал и расстояние — ровно семнадцать ступенек. Осторожно и бесшумно дошел он до двенадцатой ступеньки, как вдруг наткнулся на что-то такое, мягкое. Пошатнувшись, он схватил маленькую, женскую руку.

Дрова в камине рассыпались, огонь сверкнул перед смертью — но и этого хватило, чтобы узнать Джоан.

— О! — сказал Эш.

— Господи! — сказал он же.

— Не пугайтесь.

— Что вы, что вы!

— Наверное мы здесь по одной и той же причине.

— Неужели вы?..

— Да, мне тоже нужна тысяча фунтов. Мы с вами — конкуренты.

От восторженных чувств Эш даже не удивился. Ему даже показалось, он это и раньше знал.

— Собираетесь украсть скарабея? — проверил он.

— Вот именно.

Все-таки что-то не сходилось. Ах, да, вот что!

— Разве вы — молодой человек приятной наружности?

— Причем здесь молодые люди? Мы с Эйлин вместе учились. Она сказала, что отец…

— Тиш-ше! — прошептал Эш. — Кто-то идет. Бегите! Действительно, кто-то шел, что-то щелкнуло, зажегся свет. Эш обернулся. Джоан не было, зеленая гардина мягко колыхалась.

— Кто там? — спросил чей-то голос. — Кто это? По лестнице спускался Бакстер.

Люди недоверчивы вообще, а этот их представитель был настолько недоверчив, что не мог заснуть. Перепробовав все, от овец и ниже, он все-таки бодрствовал; недавние события взбудоражили его душу. Ему не удавалось забыться, подозрительный ум карает сам себя. Ни мак, ни мандрагора, ни зелья многомудрого востока[13] не могли вернуть сладкого сна страдальцу-секретарю.

Наконец он припомнил, что когда-то ему помогло виски с горячей водой, и он направился вниз. Виски было в графине, графин — на столе, в курительной. Воду можно согреть у себя в комнате, на спиртовке.

Итак, он встал с постели, спустился в холл и оказался там вовремя. Мистер Питерc мог и спать, но его сообщник стоял в десяти шагах от двери в музей.

— Что вы здесь делаете? — спросил Бакстер.

По правилам игры злодей, пойманный на месте, должен юлить, лепетать, а потом — признаться. Но тут все пошло вкривь и вкось. На Эша снизошло то философское спокойствие, о котором мы только мечтаем.

— Меня вызвал мистер Питерc, — отвечал он.

— Вызвал? В половине третьего?

— Он хочет, чтобы я ему почитал.

— В такое время?

— У него бессонница, сэр. Он страдает желудком и не спит от боли. Слизистая оболочка…

— Какая чушь!

С той кротостью, из-за которой так больно глядеть на несправедливо обиженных, Эш вынул книгу и ее показал.

— Вот книжка, сэр. Если вы не против, я пойду. Спокойной ночи.

И он направился к лестнице, искренне сочувствуя Питер-су, которого придется будить. Что поделаешь, такова жизнь! Нелегкая штука.

Бакстер пошел было за ним, но резко остановился, впервые заметив, как он беспомощен в этой молчаливой борьбе. Обвинить мистера Питерса в краже и даже в пособничестве — невозможно; смотреть, как оскорбляют святилище — невыносимо. Да, экспонаты принадлежат лорду Эмсворту, но занимается ими он, и привязался к ним так, что чувства львицы к новорожденным львятам показались бы прохладными. Словом, бодрствующий секретарь был готов сделать что угодно, чтобы отвоевать скарабея.

Нет, не что угодно. Нельзя вносить разлад между хозяйским сыном и его невестой. Так и место потеряешь; а место — хорошее.

Выход один, думал он. Ясно, что мистер Питерc только потворствует краже, совершает ее лакей. Значит, ловим его в музее, тогда мистер Питерc виноват лишь в том, что по оплошности нанял вороватого субъекта. А вот сам он, Бакстер, допустил ошибку, запер дверь. Надо оставить ее открытой, как в ловушке, а самому — дежурить.

Подумав так, Бакстер вернулся к себе. Тем временем Эш вошел в спальню мистера Питерса и включил свет. Мистер Питерc, только что уснувший, резко вскочил.

— Пришел почитать вам, — сообщил Эш.

Мистер Питерc издал звук, в котором удачно сочетались гнев и жалость к себе.

— Ну и дурак! Да я только что заснул!

— А теперь проснулись, — мягко сказал Эш. — Такова жизнь. Немного поспишь, немного подремлешь[14]

… Я думал, вы обрадуетесь. Книжка хорошая. Я посмотрел, мне понравилось.

— Вы что, с ума сошли?

— Я отогнал этого типа. Вряд ли он поверил — нет, точно не поверил, но зато отстал. Прекрасная мысль, мне бы в жизни такого не выдумать!

Гнев мистера Питерса сменился истинным восторгом.

— Вы были в музее? Он у вас?

— В музее я был, но он — не у меня. Помешали злые люди. Вылез этот тип в очках, пришлось сказать, что я иду на ваш звонок, читать книжку. Слава Богу, книжка у меня была. По-видимому, он проследил, к вам ли я иду.

Мистер Питерc скорбно застонал.

— Бакстер, — сказал он. — Это Бакстер. Секретарь лорда Эмсворта. Он нас подозревает. Мы, то есть вы, должны его остерегаться.

— Ничего, как-нибудь. Располагайтесь поудобней, сейчас начну читать. В сущности, что может быть приятней ночного чтения? Ну, начинаем.

2

Наутро, после завтрака, Эш разыскал Джоан у конюшни, где она играла со щенком ретривера.