Том 6. Нума Руместан. Евангелистка

— И эта женщина совершает уже не первое такое преступление… Мы можем указать и на другие ее жертвы, на матерей, еще более несчастных, чем госпожа Эпсен…

— Кто она такая?.. Как фамилия этой дамы?.. — спросил Раверан; его все больше и больше охватывало негодование.

Г-жа Эпсен широко открыла глаза, удивляясь его недогадливости.

— Да это же госпожа Отман!.. — ответила Леони.

Раверан безнадежно развел руками.

— Гм… В таком случае…

Как опытный адвокат, бывший старшина, он ограничился этими словами, но мысль его заключалась в том, что здесь ничего сделать нельзя. Наоборот, несчастную женщину надо отговорить от возбуждения дела — это и опасно и бесполезно. Отманы слишком могущественны, они совершенно недосягаемы в силу своей репутации, морального облика, богатства… Надо проявить ловкость, выждать… Кроме того, если начать процесс, то за это время Элина станет совершеннолетней, и тогда, естественно…

— Значит, нет на свете правосудия! — безнадежным тоном проговорила г-жа Эпсен, как та крестьянка из Пти-Пора, горе которой припомнилось ей в этот миг.

Тут Раверану подали чью-то визитную карточку, и он поднялся.

— Министр юстиции мог бы дать распоряжение о негласном расследовании, тогда, вероятно, удалось бы узнать, где находится ваша дочь… Но как убедить министра в необходимости столь щекотливых мероприятий?.. Впрочем… Вы ведь иностранка, датчанка?.. Поговорите с вашим консулом.

Провожая их, он шепотом сказал графине:

— А в общем, дочь ее не такая уж несчастная.

— Не дочь несчастная, а мать.

— Да, она мать… Все матери мученицы… — И уже другим тоном спросил: — А как у вас?.. Как здоровье вашего мужа?..

— Не знаю…

— Вы все так же неумолимы?

— Да…

— А между тем он остепенился… Стал политическим деятелем… Его последнее выступление в Палате…

— До свидания, мой друг!..

В карете г-жа Эпсен проронила:

— Я озябла…

У нее стучали зубы.

— Вы отвезете меня домой?..

— Нет, нет… Сначала заедем к консулу… Где он живет?

— Предместье Пуассоньер… Господин Деснос.

Деснос, владелец крупной мебельной фабрики, покупавший дерево в Норвегии и Дании, исхлопотал себе должность консула в интересах своего дела. Что касается страны, которую он представлял, ее нравов, языка и даже ее географического положения, то обо всем этом он не имел ни малейшего понятия. Приемная консула помещалась во дворе справа, а слева тянулись огромные мастерские, оглашавшие окрестность грохотом молотов, скрипом пил, жужжанием станков, и всему этому вторил вибрирующий бас паровой машины. В конторе тоже кипела работа: скрипели перья, перекладывались с места на место увесистые торговые книги, на склоненных лбах конторщиков блестели отсветы газовых рожков.

Как и у адвоката, имя графини д'Арло оказало должное действие, и просительницам пришлось ждать недолго. Деснос принял их в богато обставленном, просторном кабинете; в стеклянную дверь виден был художественный цех, где молча работало, сидя и стоя, несколько человек в блузах.

— Наверху освещено? — спросил фабрикант, вообразив, что дамы собираются заказать обстановку. Когда же он узнал, что нужен им лишь в качестве консула, улыбка на его лице застыла, он превратился в важного чиновника. — По консульским делам прием от двух до четырех… Но раз уж вы, сударыня, пожаловали…

Скрестив руки на отлично сшитом, просторном сюртуке, какой и должен быть у почтенного коммерсанта, он стал слушать посетительниц под далекий грохот паровой машины, сотрясавшей окна и полы.

Боже мой, что это ему рассказывают? Яд, похищение… Да с этим лучше бы обратиться в театр! В Париже, где у людей свои телефоны, где на заводах горят лампочки Эдисона, — и вдруг такие приключения? Дамы вели рассказ попеременно-г-жа Эпсен до того волновалась, что графине пришлось прийти ей на помощь. Деснос не выдержал и вдруг вскочил в негодовании. Он не желает больше слушать такие небылицы. Отман — его банкир… Это самый крупный, самый надежный банк; репутация его безупречна… Нельзя себе представить, чтобы у Отманов творились такие гнусности.

— Поверьте мне, сударыня… — Он все время обращался к графине, словно другая посетительница недостойна была внимания такого важного лица, как он. — Не повторяйте этой клеветы. Репутация Отмана — это честь всего парижского коммерческого мира.

Он поклонился. Для деловых людей время дорого, особенно к концу дня и концу недели. Впрочем, он всегда к услугам графини. По консульским делам — от двух до четырех. Обращаться к господину Дарлюпу, секретарю.

Графиня и г-жа Эпсен пробирались к своей карете под оглушительный грохот мастерских. На дворе ломовики и ручные тележки грузно катили по мостовой, сотрясавшейся, как трамплин. Г-жа Эпсен, невзирая на шум, говорила, сильно жестикулируя:

— Значит, никто мне не поможет, раз все боятся…