Том 6. Последние дни императорской власти. Статьи

Мейснер вдруг родит свой отклик действительно на все и отмечает каждый свой поступок и каждое движение своей души; например: увидит льва в Зоологическом саду, сейчас же обращается к нему в обычном для себя несколько приподнятом задумчивом и философическом тоне:

Печальный, Вы лежите у решетки,Мой густогривый друг, пустыни вольный царь.У Вас глаза величественно кротки.

Наступает Фомина неделя, Мейснер опять:

Мне дорога неделя недоверья,Когда встает скептический Фома.Люблю того, кто опускает перьяПред выводом холодного ума.

У Мейснера украли кошелек — он пишет:

В чаду столичного дурманаБродил я грустно-одинок —

И незаметно из карманаИсчез мой плотный кошелек.

В другой раз у него украли бумажник:

Жаль тебя мне, пасынок для света,В скользкий путь плывущий без руля!..Вынул ты бумажник у поэта;Не нашел в нем даже и рубля.

Зажглись звезды — Мейснер пишет:

В стемневшем горном изумрудеЗажглись огни… Торжествен миг.Я вдруг сказал: «Как жалки люди!»Сказала ты: «Как мир велик!»

К катающейся на коньках «молодой пани» поэт относится совершенно так, как капитан Лебядкин:

На коньках, в легкой плюшевой шубке,Вижу грацию запада вновь.

Лебядкин писал:

И порхает звезда на конеВ хороводе других амазонок.

Вот Мейснеру не удалось писать стихи:

В вечерний час мой стих мгновенныйЕдва лишь вспыхнут сквозь туман,Забыв глагол его священный,Я вдруг пошел в кафе-шантан.

Вот Мейснер философствует:

Летит, летит времен немолкнущий каскад…Как уловить волны его движенье?!Разбейте порцию еще на шестьдесят.

Или:

Отстанешь — будешь одиноким,Опередишь — опять один.

Или:

Не верю я иль верю? Иль в сомненьи?Как дать отчет холодному уму?

Или:

Среди безликого туманаИду вперед не первый век.

Еще я — богообезьяна,Еще не богочеловек.

Или:

Страдание — одних приводит к богу,Других ведет предательски в вертеп.

Все цитированное выбрано из невообразимого количества стихотворений; там есть много еще в таком же роде: описано, как лошадей гонят на бойню и лошади это предчувствуют; как происходит самосуд, как везут спекулянта, есть размышления о дороговизне, о падении самодержавия, предложение переименовать шефские полки, приветствие самоопределяющимся окраинам, соображения о Брестском мире, о первомайском празднике, о бабочке, взлетевшей в окно, и пр. Многое совсем не бесталанно, но это — не поэзия, а так — русское, бытовое.

О Мейснере можно еще раз повторить, что он — один из пращуров Игоря Северянина, но я бы не стал издавать ни малоизвестного пращура, ни славного внука, тем более что шесть книг стихов Мейснера уже изданы. Мейснер — не поэт, а бытовое явление.

В. Святловский. В тоске по солнцу

Стихи. П., 1919 (на машине)

Того же автора есть:

1) Янтари, сборник стихов с 12 иллюстрациями художника В. Праведникова. П., 1916,

Седые города. Стихи. П., 1917.