Том 6. Публицистика. Воспоминания

Убирался, запаковывал черный сундук. — О сборах к отъезду в Москву, которые были начаты несколько раньше, Н. А. Пушешников записал в дневнике: «Бунин складывал в громадный железный сундук охотничье ружье, фотоаппарат, тропические белые шлемы, в которых он путешествовал на Цейлон и в Африке <…> Потом мы убирали книги дедовской библиотеки: первые издания Карамзина, Баратынского, Веневитинова, „Аббаддонну“ Полевого, „Камчадалку“ Калашникова и пр. („Кота Мурра“ <Гофмана> в переводе Кетчера, Лажечникова). Была также, в числе прочих, книга, подаренная Бунину Чеховым, с надписью: „Милый Иван Алексеевич, я тоже когда-то писал стихи, и написал два стихотворения“ <…> „И он, — пишет Бунин, — сказал мне, даря эту книгу и смеясь: честное слово, это мои стихи, написанные в Таганроге, когда мне было восемь лет“. Книжка эта вместе с множеством других книг, среди которых было немало просто драгоценных, погибла после нашего бегства из Васильевского, в конце октября 1917 года». (Письмо Бунина Г. В. Адамовичу. — В сб.: «А. П. Чехов. Сборник статей и материалов». Симферополь, 1962, с. 27–28.)

…выборы в Учредительное собрание. — Эти выборы интересовали Бунина. Он писал Ю. А. Бунину: «Пропал, кажется, мой голос на выборах в Учредительное собрание! Надеюсь быть в Москве во время выборов, но внесен ли я по Москве в списки?» (Музей Тургенева). Позднее Бунин сказал: «Учредительное собрание, которое погубило страну!»

Лида— Л. А. Лозинская.

ЗиловЛ. Н. (1883–1937) — писатель, автор стихов и рассказов.

Пшибышевский

Станислав (1868–1927) — польский писатель, популярный в России в 1900–1910 гг. Усвоил некоторые идеи Ницше.

АльтенбергПетр (1859–1919) — австрийский писатель-импрессионист.

ФофановК. М. (1862–1911) — русский поэт; бедствовал и умер в нищете.

Поварская, 26.— В кв. № 2 Бунин и Вера Николаевна жили у ее родителей, Муромцевых, в этот приезд в Москву.

Катерина Павловна— Пешкова, жена Горького.

Приютили нас Барченко.

 — Н. А. Пушешников записал в дневнике: «В Ельце остановились у Б<арченко>. Вечером К. играл нам Лорелею и Кампанеллу Листа». Барченко — присяжный поверенный Елецкого окружного суда, а затем владелец нотариальной конторы; жил он во дворе этой конторы, в двухэтажном бревенчатом доме. У Барченко Бунин, приезжая в Елец, попадал в общество местной интеллигенции: это — мировой судья Архангельский Николай Петрович, окончивший Казанский университет и завершивший юридическое образование в Варшаве; харьковский певец-бас Горшкович, подолгу гостивший в Ельце; Соколова, дочь священника, консерваторка, обладавшая прекрасным колоратурным сопрано; Кишкйн, судебный деятель, отличный пианист. В этом кругу часто устраивались домашние концерты. По-видимому, Кишкин — тот самый К., игру которого слушал Бунин. (За эти сведения о елецких знакомых Бунина я признателен доценту Елецкого педагогического института С. В. Красновой.)

Объявление в «Русских ведомостях» от 22 октября… Читал «Русские ведомости» за 21, 22, 24, 25. Сплошной ужас! — Объявление — о выпуске новых денег. Газета сообщала о беспорядках, погромах и грабежах. В местечке Полонном Волынской губернии «солдаты производят повальные обыски и грабежи жителей <…> В Житомирском уезде с целью грабежа вырезана еврейская семья». Буйствующие солдаты, бежавшие с фронта, в различных губерниях громили винные заводы и магазины.

В № 243, 24 октября (6 ноября) Бунин прочитал письмо в редакцию известного толстовца, руководившего издательством «Посредник», которое основал Толстой, — И. И. Горбунова-Посадова: «Истребление усадьбы брата Льва Толстого». Горбунов-Посадов получил из села Пирогово Тульской губ. «от сотрудницы „Посредника“, дочери покойного брата Л. Н. Толстого, Сергея Николаевича, Веры Сергеевны Толстой, следующую записку: „Милые, нас совершенно разграбили. Сидим, в чем вышли, у священника. Дом будут жечь. После помещиков будут громить священников. Все усадьбы по соседству уничтожены. Елена Владимировна и Зина (жена и дочь брата Веры Сергеевны) куда-то скрылись. Будем пытаться в ночь ехать до Лазарево (ближайшая станция в 15 верстах от Пирогова. — И. Г.),если кто-нибудь решится нас туда везти. Коров, лошадей, — все свели. Ломают сейчас железо…“

На этой фразе, говорящей об окончательном уничтожении их дома, записка обрывается <…> Имение Пирогово принадлежало еще отцу Льва Николаевича и являлось, как и Ясная Поляна, родовым толстовским гнездом. Лев Николаевич провел много дней своей жизни в Пирогове, где все полно воспоминаниями о нем и где за несколько лет до своей смерти он схоронил останки старика-брата на местном кладбище <…> Вере Сергеевне Толстой мы обязаны целой серией прекраснейших книг для народного чтения (изложение Диккенса и Эллиота…)».