Читаем Том 6. Революции и национальные войны. 1848-1870. Часть вторая полностью

22 сентября Винуа снова занял местечки Вильжюиф н Витри, равно как и редуты От-Брюйер и Мулен-Саке.

Шевильи и Баньё. 30 сентября, при атаке Шевильи, Гэ и Тиэ, Трошю запретил Винуа ввести в бой резервы, и 13 октября, получив донесение, что Винуа овладел нижней частью Шатильона и Баньё, он не отдал приказа удержать взятые позиции.

Мальмезон. 21 октября произошло сражение при Мальмезоне, где зуавы, воодушевленные героем майором Жако и горевшие желанием смыть пятно, лежавшее на них с 19 сентября, дрались с неудержимой яростью. Если эта наступательная разведка, вопреки общераспространенному мнению, и не вызвала паники среди немецкого главного штаба в Версале, то она, но крайней мере, помешала неприятелю разместить свои орудия на окраине Буживаля и продвинуться к Рюейлю и Нантерру.

Бурже.

Но 30 октября Трошю допустил прусскую гвардию занять Бурже, который вольные стрелки Ла Пресса взяли за два дня до того по приказанию Каррэ де Бельмара. Трошю рассудил, что Бурже лежит на отлете и имеет ничтожное значение, не входя в общую систему обороны. Каррэ попросил у него артиллерии, но орудия прибыли уже после боя, и, предоставленный собственным силам, гарнизон Бурже был побежден. Гарнизон этот состоял из 1900 человек вольных стрелков Ла Пресса, сенских мобилей (12-й и 14-й батальоны) и солдат 28-го маршевого яолка. Воодушевленные майорами Барошем и Брассёром, они оказали ожесточенное, героическое сопротивление. Все они погибли или были взяты в плен.

31 октября. Это злополучное сражение при Бурже возмутило Париж. Население разом узнало о капитуляции Меца и приезде Тьера, явившегося с предложением перемирия. 31 октября произошли выступления национальной гвардии. Правительство, заседавшее в одной из зал Ратуши, было арестовано стрелками агитатора Флуранса и объявлено низложенным. Но Пикару удалось бежать, и батальон национальной гвардии Сен-Жерменского предместья освободил Трошю и Ферри. Щепетильный Трошю не хотел опираться ни на какую вооруженную силу, кроме национальной гвардии. Пикар велел пробить сбор, и Ферри привел батальон бретонских мобилей. Восставшие удерживали Фавра и Симона в качестве заложников; затем их отпустили целыми и невредимыми. 3 ноября состоялся плебисцит; 559 000 голосами против 62 000 было решено, что правительство национальной обороны должно остаться на своем посту.

Миссия Тьера.

Тьер покинул Париж 12 сентября[214]. Объехав Европу в надежде склонить державы к вмешательству, он явился в Париж за полномочием от правительства и 4 ноября в Версале начал переговоры с Бисмарком о перемирии, которое позволило бы Франции избрать национальное собрание; соответственное предложение, сделанное Пруссии Англией, было поддержано Австрией, Италией и Россией.

Бисмарк в принципе соглашался на перемирие; но он не хотел, чтобы Париж во время перемирия запасся продовольствием, или, по крайней мере, требовал «военного эквивалента», например, одного или двух парижских фортов. Тьер ответил, что это равносильно требованию сдачи Парижа. Однако 5 ноября на совещании с Фавром и Дюкро у Севрского моста он посоветовал заключить пемедленно мир, хотя бы ценою Эльзаса. Дюкро в мужественных и полных достоинства выражениях отвечал ему, что Франция еще должна защищаться: «Она оправится от материального разорения, но никогда не оправится от нравственного разгрома. Наше поколение пострадает, зато следующее будет сильно той честью, которую мы спасем!»

Правительство заявило, что может согласиться на перемирие лишь в том случае, если Париясу позволено будет запастись провиантом. Оно сформировало три армии: первая, под начальством Клемана Тома, была сформирована из парижских полков или боевых батальонов, постепенно, хотя и слишком поздно, составленных из частей национальной гвардии; вторая, под начальством Дюкро, насчитывала 100 000 человек, разделенных на три корпуса, которыми командовали Бланшар, Рено и Эксеа; третья, под командой Винуа, насчитывала 70 000 человек. Одна дивизия в 30 000 человек стояла в Сен-Дени под начальством вице-адмирала Ла Ронсьера ле Нури.

План Трошю. Эти силы должны были сообща осуществить план, составленный Дюкро и одобренный Трошю. С 15 по 18 ноября предполагалось вывести из Парижа 50 000 отборных солдат, которые должны были собраться на полуострове Женневильер, перейти Сепу под защитой многочисленной артиллерии и, поднявшись после сплошного непрерывного боя на высоту Кормейля и перейдя Уазу, достигнуть Руана. Отсюда они могли двинуться к Гавру и, опираясь на море, превращенное как бы в операционную базу, соединиться с главной частью луарской армии и отдельными отрядами северной, после чего вернуться, чтобы снабдить проьиаптом Париж и освободить его. Вот почему Дюкро и Трошю 21 октября атаковали Мальмезон: они хотели вытеснить осаждающих с полуострова Женневильер, т. е. удалить их с арены задуманной операции в Нормандии.

Перейти на страницу:

Все книги серии История XIX века в 8 томах

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
10 гениев, изменивших мир
10 гениев, изменивших мир

Эта книга посвящена людям, не только опередившим время, но и сумевшим своими достижениями в науке или общественной мысли оказать влияние на жизнь и мировоззрение целых поколений. Невозможно рассказать обо всех тех, благодаря кому радикально изменился мир (или наше представление о нем), речь пойдет о десяти гениальных ученых и философах, заставивших цивилизацию развиваться по новому, порой неожиданному пути. Их имена – Декарт, Дарвин, Маркс, Ницше, Фрейд, Циолковский, Морган, Склодовская-Кюри, Винер, Ферми. Их объединяли безграничная преданность своему делу, нестандартный взгляд на вещи, огромная трудоспособность. О том, как сложилась жизнь этих удивительных людей, как формировались их идеи, вы узнаете из книги, которую держите в руках, и наверняка согласитесь с утверждением Вольтера: «Почти никогда не делалось ничего великого в мире без участия гениев».

Александр Владимирович Фомин , Александр Фомин , Елена Алексеевна Кочемировская , Елена Кочемировская

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное