Том 6. Стихотворения

Угрюмая, онаСошла в угрюмой нощи:Она, беспомощноСклонись на мшистый пень, —Внемля волненью воли(Как ропщут, взропщут рощи), —В приливе тьмы молчит:Следит, как меркнет день.А даль вокруг нееТаинственней и проще;А гуще сень древес, —Таинственная сень…Одень ее, покров —

Покров угрюмой нощи, —Одень!

Март 1908

Москва

«Да, не в суд или во осуждение…»

Как пережить и как оплакать мнеБесценных дней бесценную потерю?Но всходит ветр в воздушной вышине.Я знаю всё. Я промолчу. Я верю.Душа: в душе — в душе весной весна…Весной весна, — и чем весну измерю?Чем отзовусь, когда придет она?Я промолчу — не отзовусь… Не верю.Не оскорбляй моих последних лет.

Прейдя, в веках обиду я измерю.Я промолчу. Я не скажу — нет, нет.Суров мой суд. Как мне сказать: «Не верю»?Текут века в воздушной вышине.Весы твоих судеб вознес, — и верю.Как пережить и как оплакать мнеБесценных дней бесценную потерю?

1907

Москва

Философическая грусть

Премудрость

Внемлю речам, объятый тьмойФилософических собраний,

Неутоленный и немойВ весеннем, мертвенном тумане.Вон — ряд неутомимых лбовСклоняется на стол зеленый:Песчанистою пылью словЧасами прядает ученый.Профессор марбургский Когэн,Творец сухих методологий!Им отравил меня N.N.,И увлекательный, и строгий.Лишь позовет она, как онМне подает свой голос кроткий,Чуть шелковистый, мягкий ленСвоей каштановой бородки

Небрежно закрутив перстом,И, как рога завьются турьи,Власы над неживым челомВ очей холодные лазури; —Заговорит, заворожитВ потоке солнечных пылинок;И «Критикой» благословит,Как Библией суровый инок.Уводит за собой; без словУсадит за столом зеленым…Ряды прославленные лбов…С ученым спорит вновь ученый.

1908

Москва

Мой друг