Том 7

Всеобщее избирательное право признало право буржуазии на эту диктатуру 4 мая 1848 г., 20 декабря 1848 г., 13 мая 1849 г., 8 июля 1849 года. Всеобщее избирательное право осудило само себя 10 марта 1850 года. Господство буржуазии как вывод и результат всеобщего избирательного права, как категорический акт суверенной воли народа — вот смысл буржуазной конституции. Но что за смысл имеет конституция с того момента, как содержание этого избирательного права, этой суверенной волн народа, не сводится более к господству буржуазии? Разве не прямая обязанность буржуазии регулировать избирательное право так, чтобы оно хотело разумного, т. е. ее господства? Разве всеобщее избирательное право, каждый раз уничтожая существующую государственную власть и каждый раз снова воссоздавая ее из себя, не уничтожает тем самым всякую устойчивость, не ставит ежеминутно на карту все существующие власти, не подрывает авторитета, не грозит возвести в авторитет самое анархию? Кто еще станет сомневаться в этом после 10 марта 1850 года?

Отвергая всеобщее избирательное право, в которое она драпировалась до сих пор, из которого она черпала свое всемогущество, буржуазия открыто признается: «Наша диктатура до сих пор существовала по воле народа, отныне она будет упрочена против воли народа». И вполне последовательно она ищет себе теперь опоры не во Франции, а вне ее, за границей, в

нашествии.

Вместе с призывом к нашествию этот второй Кобленц[53], избравший своей резиденцией самое Францию, возбуждает против себя все национальные страсти. Нападая на всеобщее избирательное право, он дает всеобщий предлог для новой революции, а революции нужен именно такой предлог. Всякий частный

предлог разъединил бы фракции революционной лиги и заставил бы выступить наружу их различия. Но всеобщий предлог оглушает полуреволюционные классы, он позволяет им обманывать себя насчет определенного характера грядущей революции, насчет последствий их собственных поступков. Всякая революция нуждается в банкетном вопросе. Всеобщее избирательное право — вот банкетный вопрос новой революции.

Но, отказываясь от единственно возможной формы своей объединенной власти, от самой могучей и самой полной формы своего

классового господства, от конституционной республики, и бросаясь назад, к низшей, неполной, более слабой форме, к монархии, соединенные буржуазные фракции сами произнесли себе приговор. Они напоминают того старика, который, желая вернуть себе юношескую свежесть, достал свое детское платье и попытался напялить его на свои дряхлые члены. За их республикой была лишь та заслуга, что она была теплицей для революции.

10 марта 1850 г. носит надпись:

Apres moi le deluge {После меня хоть потоп. (Слова, приписываемые Людовику XV.) Ред.}.

IV

ОТМЕНА ВСЕОБЩЕГО ИЗБИРАТЕЛЬНОГО ПРАВА В 1850 г

(Продолжение предыдущих трех глав взято из «Обзора», помещенного в последнем, сдвоенном, 5–6 номере журнала «Neue Rheinische Zeitung. Politisch-okonomische Revue». Там сначала описывается большой торговый кризис, разразившийся в 1847 г. в Англии; его воздействием на европейский континент объясняется обострение тамошних политических осложнений и превращение их в революции февраля и марта 1848 г., а затем показывается, как наступившее уже в 1848 г. и еще более усилившееся в 1849 г. процветание торговли и промышленности парализовало революционный подъем, сделав вместе с тем возможными победы реакции. Специально о Франции говорится затем следующее:)^{15}