Том 7

«Как это грандиозно! — думал Трейси, шагая домой. — Какая высокая цивилизация и какие поразительные успехи! И почти всем этим страна обязана простым людям, не аристократам, окончившим Оксфорд, а людям, стоящим плечом к плечу в скромных рядах безвестных обитателей земли и своим трудом зарабатывающим себе на хлеб. Как я рад, что я приехал сюда! Наконец-то я нашел страну, где можно честно вступить в жизнь, шагая в ногу с другими людьми, и выбиться вперед благодаря собственным усилиям, занять подобающее место в мире и гордиться этим, а не быть всем обязанным какому-то предку, жившему триста лет тому назад».

Глава XI

Первые несколько дней Трейси стойко верил в то, что находится в стране, где «есть работа и хлеб для всех». Удобства ради он даже придумал мотив и распевал эти слова, но по мере того как шло время — сия неопровержимая истина стала казаться ему несколько сомнительной; затем песенка ему надоела, он стал напевать ее все реже и наконец забыл совсем. Сначала он пытался получить приличное место в одном из департаментов, где могло пригодиться и оказать ему услугу его оксфордское образование. Но это оказалось безнадежным предприятием. Там требовались не деловые качества, а поддержка определенных политических кругов, которая весила куда больше всех деловых качеств. А в Трейси сразу виден был англичанин, что никак не говорило в его пользу в политическом центре страны, где обе партии вслух выражали свои симпатии Ирландии, а про себя честили ее на чем свет стоит[24]. Судя по одежде, Трейси был ковбоем; это внушало уважение — до той поры, пока он не поворачивался к собеседнику спиной, — но не способствовало получению места чиновника. А Трейси довольно опрометчиво принял решение не снимать этой одежды, пока ее владелец или друзья владельца не увидят его и не спросят про деньги, и теперь совесть не позволяла ему отступиться от данного себе слова.

В конце недели дела его начали принимать довольно пугающий оборот. Он предлагал свои услуги самым разным учреждениям, постепенно снижая требования, и дошел до того, что уже готов был согласиться на любую работу, которую может выполнять человек, не имеющий специальной подготовки, — кроме рытья канав и прочего тяжелого труда, — и все равно не получил ни места, ни даже обещания такового.

И вот, машинально переворачивая страницы своего дневника, он увидел первую запись, которую сделал после пожара:

«Сам я никогда не сомневался в своей выдержке, а теперь и никто не мог бы в ней усомниться, — достаточно для этого посмотреть, где я живу, и узнать, что я не испытываю к своей комнате ни малейшего отвращения, а вполне доволен ею, как был бы доволен пес, очутись он в подобной конуре. Стоит это двадцать пять долларов в неделю. Я сказал себе, что начну восхождение по лестнице с самой нижней ступеньки. И сдержал свое слово».

Трейси вздрогнул, прочитав эти строки.

— О чем только я думал! — воскликнул он. — Разве это

нижняя ступенька! Целую неделю пробегал впустую и не подумал о том, в какую грандиозную сумму обходится мне каждый день пребывания здесь! Надо немедленно покончить с этим безумием.

Он тотчас расплатился с хозяйкой и отправился искать себе менее роскошные апартаменты. Искал он долго и старательно и наконец нашел. Его заставили уплатить вперед четыре с половиной доллара, — таким образом, постель и еда на неделю были обеспечены. Добродушная, изнуренная работой хозяйка провела его по узкой, не застланной ковром лестнице на третий этаж и показала комнату, В ней стояло две двуспальных кровати и одна односпальная. Трейси предложили занять одну из двуспальных кроватей, пока не подвернется еще какой-нибудь постоялец, заверив, однако, что двойной платы за это с него брать не будут.

Значит, в один прекрасный день ему придется спать в одной постели с совсем чужим человеком! При этой мысли Трейси почувствовал приступ тошноты. Хозяйка, миссис Марш, держалась очень дружелюбно и выразила надежду, что ему понравится у нее.

— Здесь всем нравится, — сказала она. — У меня живут очень славные ребятки. Правда, немного шумливые, но ничего — пусть веселятся. Эта комната, видите ли, соединяется с другой, задней. И они сидят то все в одной, то все в другой, а в жаркие ночи спят на крыше, — если, конечно, дождь не идет. Только станет жарко, они и перебираются туда. А нынче лето так рано началось, что они уже ночи две как там спят. Можете и вы туда забраться, если хотите, и присмотреть себе местечко. Мел найдете в трубе — там, где кирпич выпал. Так вот, возьмете мел и… Да что я объясняю: вам ведь, наверное, не впервой это делать.

— Нет, мне еще ни разу не приходилось…