Том 7. Книга 2. Дополнения к 1–7 томам. Рукою Есенина. Деловые бумаги. Афиши и программы вечеров

Я очень здоровый и потому ясно осознаю, что мир болен. У здорового с больным произошло столкновение, отсюда произошел весь тот взрыв, который газеты называют скандалом.

В сущности, ничего особенного нет. История вся зависит от меня. Дело в том, что я нарушил спокойствие мира.

Обыкновенно в этом мире позволяется так. Первое: если ты мужчина и тебе 25 или 27 лет, то ты можешь жениться на женщине 20 или 22 лет. Если ты до супружества имел дело с такой-то и такой-то, то женщина твоя должна быть абсолютно «честной», обладающая той плевой, которая называется «невинностью». Второе: если ты родился бедным, то работай в поле сохой или иди на фабрику. Если ты родился богатым, то расширяй свое дело и жми рабочих.

Этих человеческих законов можно привести без числа.

Когда я был маленьким, эти законы меня очень удручали, а когда я вырос, я оскорбился и написал письмо всему человечеству. «М. Г., эти договоры вы писали без меня, моей подписи нет на вашей бумаге. Посылаю вас к черту».

Один мой друг испугался того, что произведения его никогда не будут поняты, потому что он вообразил, что человечество остановилось в своем развитии. Я человек оригинальный. Я не люблю захватывать чужие мысли. Но эта мысль удивительно похожа на то, что я думаю. Я не хочу этим оскорбить ни одного человека. «Каждого люблю я выше неба», — как говорит один поэт, но сегодня в растворенное окно мое дует теплый весенний ветер. Сегодня я вытащил из гардероба мое весеннее пальто. Залез в карман и нашел там женские перчатки.

Некоторые гадают по рукам, а я гадаю по перчаткам. Я всматриваюсь в линии сердца и говорю: теперь она любит другого.

Это ничего, любезные читатели, мне 27 лет — завтра или послезавтра мне будет 28. Я хочу сказать, что ей было около 45 лет.

Я хочу сказать, что за белые пряди, спадающие с ее лба, я не взял бы золота волос самой красивейшей девушки.

Фамилия моя древнерусская — Есенин. Если перевести ее на сегодняшний портовый язык и выискать корень, то это будет — осень.

Осень! Осень! Я кровью люблю это слово. Это слово — мое имя и моя любовь.

Я люблю ее, ту, чьи перчатки сейчас держу в руках, — вся осень.

Отрывок неустановленного произведения.

Печатается по машинописной копии (ГЛМ, ф. 4, оп. 1, ед. хр. 276, 3-я папка, л. 65–66), которую С. А. Толстая-Есенина относила к произведениям Есенина (см. ниже). Опечатка в слове «кровью» исправлена в машинописи карандашом. Слово «ея (лба)», также имеющееся в источнике текста, здесь исправлено в соответствии с современными нормами орфографии.

Датируется 1923 г. — по содержанию («Завтра или послезавтра мне будет 28»).