Том 7. Последние дни

Воронцов. Он мне вот в сапоги набился. Чьи это сани, интересно знать? Вот еще подъехали. Ах, обезьянство!

Воронцова. От этой песни волнение в сердце! И песня, и солнце!..

Воронцов. Пьяные мужички, душенька. Поедем домой. Признаюсь тебе, я озяб, долго ли простудиться.

Воронцова. Ах, какой ты скучный!

Воронцов. Нет, что? Ну, полюбовались, и честь пора знать. Вот еще какие-то чудаки на поляне.

Воронцова удивленно вглядывается. Воронцов также. [На мосту появляются Дантес в шинели и в фуражке. За ним — д’Аршиак в шубе.]

Вот что, едем, матушка, домой.

Воронцов. Постой! Погоди... (Вглядывается.) Это он!

Воронцов. Кто он?

Воронцова. Пушкин. Ты посмотри! Иван, бежим туда, останови их! Я знаю, это дуэль!

Воронцов (схватив ее за руку). Ты что, ошалела, матушка? Едем домой, я тебе говорю!

Воронцова. Я знала, знала, его убьют! Там Дантес! Пусти руку, мне больно!

Воронцов. Опомнись! Кучера смотрят!

Воронцова. Там Пушкин! Я знала, что это будет! Знала!

Воронцов. Одумайся! Как ты можешь это остановить? Уходи отсюда! Едем! Зачем я поехал?

Воронцова. Я тебя презираю!

Воронцов. В какое положение ты меня ставишь? Дура! Девчонка! Уходи отсюда!

Воронцова. Останови! Его убьют!

Воронцов. Опомнись, ведь это же смешно! Это нельзя остановить!

Воронцова. В город... Предупредить... послать... Боже мой, я не знаю, что делать!

Воронцов увлекает Воронцову. Геккерен тотчас выскакивает из-за сарая, прикладывает трубу к глазам, смотрит. На мосту показывается слегка выпивший сторож, напевает, идет к сторожке. Потом останавливается, смотрит вдаль.

Сторож. Чего это они делают?

Солнце садится. Начинает темнеть. Очень негромко вдали щелкнул выстрел.

(Всматривается.) Батюшки! Что ж это офицеры делают? Батюшки мои! Господи! Ну их!.. (Скрывается в сторожку.)

Геккерен входит на мост. Смотрит вдаль. Закрывает глаза рукою. Послышался второй выстрел. Геккерен вцепляется рукой в перила мостика, потом схватывается за сердце. Потом медленными шагами идет к краю мостика, вглядываясь [вдаль]. Потом отшатывается.

На мост всходит Дантес. Шинель его наброшена на одно плечо и волочится по снегу. Сюртук залит кровью. Рукав сюртука разрезан. Рука обвязана платком. Дантес бледен. Геккерен бросается к нему, судорожно хватается за карманы, вытаскивает носовой платок, вытирает пот со лба Дантеса.

Геккерен. Небо! Небо!.. Благодарю тебя!.. (Бормочет, крестится.) Обопрись о мое плечо!

Дантес. Нет... (Прислоняется к перилам, отплевывается кровью.)

Геккерен (кричит с моста). Сани! (Подхватывает под руки Дантеса. Тихо.) Он убит?

Дантес. Почем я знаю? Он без памяти.

Геккерен. О, Боже, все погибло! Ах, Жорж, Жорж!..

В этот момент на мосту появляется быстро Данзас.

Данзас (козыряет Геккерену). Это ваши сани?

Геккерен. Да, да, да...

Данзас. Ваши сани просторнее. Вам придется их уступить другому противнику.

Геккерен. Mais...[104]

Дантес. Да, да!

Данзас (кричит с мостика). Кучер! Эй, ты, ты, в широких санях! Объезжай низом! Низом! Там есть дорога! Жердь эту сними! Что ты глаза вытаращил, дурак! Говорю тебе, низом поезжай! (Убегает с мостика.)

Геккерен (ведя Дантеса). Грудь, грудь цела?

Дантес. Цела.

Геккерен (тихо). А тот?

Дантес. Он больше не напишет [письма].

Уходят.

Темно.

Картина седьмая

День. У кабинетного камина в кресле Никита в очках. Читает по тетрадке.

Никита. «На свете счастья нет...» Да, нету у нас счастья... Вот горькая участь, нету. «Но есть покой и воля...» Покой! Вот уж нету чего, так нету... По ночам не спим, какой же это покой. (Читает.) «Давно, усталый раб, замыслил я побег...» Вот тебе раз! Куды побег? Вот уж не было беды!.. «Замыслил я побег...» Что же это он замыслил? (Читает.) «Давно, усталый раб, замыслил я побег...» Не разберу...

Битков (входит с сумкой). В обитель дальнюю трудов и чистых нег!.. Здорово, Никита Андреевич.

Никита. Ты откуда знаешь? Здравствуй, Степан Ильич.

Битков. Я вчера в Шепелевском дворце был у господина Жуковского. Трубу подзорную чинил. Читали стихи твоего барина...

Никита. А... ну?

Битков. Одобрительный отзыв дали. Глубоко, говорят. Ко мне обратились. Правда, говорят, глубоко?

Никита. А ты что?

Битков. Так точно, говорю, глубоко...

Никита. Глубоко-то оно глубоко... (Кладет тетрадь на камин.)

Битков. А сам-то он где?

Никита. Кататься поехал с [полковником] Данзасом. Надо быть, на горы.

Битков. Зачем с Данзасом? Это с полковником? А чего ж его еще до сих пор нету?

Никита. А тебе-то что? Понадобился он что ль тебе?