Том 7. Стихотворения, очерки 1925-1926

Бывало,    начни о вопросе еврейскомтебе  собеседник        ответит резко:— Еврей?     На Ильинке!Все в одной ли́нийке!Еврей — караты,еврей — валюта…Люто богатыи жадны люто.А тут   имдают Крым!А Крым известен:не карта, а козырь;на лучшем месте —дворцы и розы. —Так врут    рабочим врагов голоса,но ты, рабочий,       но ты —ты должен честно взглянуть в глазаеврейской нищеты.И до сегодня

      над Западным краемслышатся отзвуки        стонов и рёва.Это, «жидов»      за бунты карая,тешилась    пуля и плеть царёва.Как будто бы      у крови стокастоишь    у столбцов статистических выкладок.И липнет     пух       из перин Белостокак лежащим глазам,         которые выколоты.Уставив зрачок       и желт и огромен,глядело солнце,       едва не заплакав.Как там —     война        проходила в погроме:и немец,    и русский,         и шайки поляков.

Потом демократы        во весь свой махгромили денно и нощно.То шел Петлюра        в батарейных грома̀х,то плетью свистела махновщина.Еще и подвал      от слезы не высох, —они выползали,       оставив нору́.И было    в ихних Мюр-Мерилизахгнилых сельдей       на неполный рубль.И снова    смрад местечковых ямда крови несмытой красная медь.И голод    в ухо орал:         — Земля!Земля и труд      или смерть! —Ни моря нет,      ни куста,          ни селеньица,худшее из худших мест на Руси —

место,   куда пришли поселенцы,палаткой взвив       паруса парусин.Эту пустыню      в усердии рьяномкакая жрала саранча?!Солончаки сменялись бурьяном,и снова    шел солончак.Кто смерит     каторгу их труда?!Геройство — каждый дым,и каждый кирпич,        и любая труба,и всякая капля воды.А нынче    течет ручьева́я лазурь;и пота рабочего       крупный градсегодня    уже      перелился в лозу́,и сочной гроздью        повис виноград.Люди работы

       выглядят ровно:взгляни    на еврея,        землей полированного.Здесь   делом растут         коммуны слова:узнай —    хоть раз из семи,который    из этих двух —           из славян,который из них —        семит.Не нам    со зверьими сплетнями знаться.И сердце    и тощий бумажник свойоткроем    во имя       жизни без наций —грядущей жизни       без нищих            и войн!

[1926]

О том, как некоторые втирают очки товарищам, имеющим циковские значки^*

1