Том 7

Вот несколько фактов из области колебаний Зиновьева в крестьянском вопросе. В 1924 году Зиновьев отстаивал на пленуме ЦК “крестьянскую” политику организации беспартийных крестьянских фракций в центре и на местах с еженедельной газетой. Это предложение было отклонено ввиду возражений в ЦК. Немного раньше этого Зиновьев даже бравировал тем, что у него есть “крестьянский уклон”. Вот что он говорил, например, на XII съезде партии: “Когда мне говорят: у вас “уклон”, вы уклоняетесь в сторону крестьянства, — я отвечаю: да, мы не только “уклоняться” должны в сторону крестьянства и его хозяйственных потребностей, но нам надо поклониться и, если нужно, преклониться перед хозяйственными потребностями того крестьянина, который идет за нашим пролетариатом”. Вы слышите: “уклониться”, “поклониться”, “преклониться”. (Смех, аплодисменты.) Потом, когда с крестьянством стало лучше, когда наше положение улучшилось в деревне, Зиновьев сделал “поворот” от увлечения, взяв под подозрение середняка и провозгласив лозунг нейтрализации. Спустя некоторое время он сделал новый “поворот”, потребовал по сути дела пересмотра решений XIV конференции (“Философия эпохи”) и, обвиняя в крестьянском уклоне чуть ли не весь ЦК, стал “уклоняться” более решительно против середняка. Наконец, к XIV съезду партии он опять делает еще один “поворот”, уже в сторону союза с середняком, и, пожалуй, начнет еще хвастать, что вновь готов “преклониться” перед крестьянством.

Какая гарантия, что Зиновьев не колебнется еще разочек?

Но это ведь качка, товарищи, а не политика. (Смех, аплодисменты.) Это ведь истерика, а не политика. (Возгласы: “Правильно!”)

Говорят, что не надо обращать специального внимания на борьбу против второго уклона. Это неверно. Если есть у нас два уклона — уклон Богушевского и уклон Зиновьева, — то вы должны понять, что Богушевский ни в какое сравнение с Зиновьевым не идет. Богушевский человек конченный. (Смех.) У Богушевского нет своего печатного органа. А уклон в сторону нейтрализации середняка, уклон против прочного союза с середняком, уклон зиновьевский имеет свой орган и до сих пор еще продолжает бороться с ЦК. Этот орган называется “Ленинградской Правдой”.[67] Ибо что такое состряпанный недавно в Ленинграде термин “середняцкий большевизм”, о котором с пеной у рта говорит “Ленинградская Правда”, как не показатель того, что эта газета отошла от ленинизма в крестьянском вопросе? Разве не ясно, хотя бы из одного этого обстоятельства, что борьба со вторым уклоном труднее, чем борьба с первым уклоном, уклоном Богушевского? Вот почему, имея перед собой такого представителя второго уклона, или такого защитника и покровителя второго уклона, каким является “Ленинградская Правда”, мы должны принять все меры, чтобы партия была особенно подготовлена к борьбе с этим уклоном, который силен, который сложен и против которого надо сосредоточить огонь. Вот почему этот второй уклон должен быть предметом особого внимания нашей партии. (Голоса: “Правильно!”.

Аплодисменты.)

9. К истории разногласий

Позвольте теперь перейти к истории нашей внутренней борьбы внутри большинства Центрального Комитета. С чего началась наша размолвка? Началась она с вопроса о том, “как быть с Троцким”. Это было в конце 1924 года. Группа ленинградцев вначале предлагала исключение Троцкого из партии. Я имею тут в виду период дискуссии 1924 года. Ленинградский губком вынес постановление об исключении Троцкого из партии. Мы, т. е. большинство ЦК, не согласились с этим (голоса: “Правильно!”)

, имели некоторую борьбу с ленинградцами и убедили их выбросить из своей резолюции пункт об исключении. Спустя некоторое время после этого, когда собрался у нас пленум ЦК и ленинградцы вместе с Каменевым потребовали немедленного исключения Троцкого из Политбюро, мы не согласились и с этим предложением оппозиции, получили большинство в ЦК и ограничились снятием Троцкого с поста наркомвоена. Мы не согласились с Зиновьевым и Каменевым потому, что знали, что политика отсечения чревата большими опасностями для партии, что метод отсечения, метод пускания крови — а они требовали крови — опасен, заразителен: сегодня одного отсекли, завтра другого, послезавтра третьего, — что же у нас останется в партии? (Аплодисменты.)

В этом первом столкновении внутри большинства ЦК сказалась основная разница между нами в вопросах организационной политики в партии.

Второй вопрос, который вызвал у нас разногласия, это — вопрос, связанный с выступлением Саркиса против Бухарина. Это было на XXI Ленинградской конференции в январе 1925 года. Саркис выступил тогда с обвинением Бухарина в синдикализме. Вот его слова: