Том 9

Акила. А где бесовка?

Дьячок. В палисаднике с Егором Ивановичем.

Акила. Не дай бог, благодетельница увидит ее, — костей не соберем.

Дьячок. Я трижды заходил в палисадник, увещевал: господа, разойдитесь честью. Егор Иванович трижды рычал на меня, как лев.

Акила. Вот беда кругом. (Дьячку.) Ты теперь иди к Мирре Михайловне, узнай, чего она хочет.

Дьячок. Со страху может неудобное со мной что-нибудь приключиться. Уж лучше вы, Прасковья Ликсеевна.

Прасковья. Говорю, у нее это женское, тут надо мужчине спрашивать, а я что полезу?

Акила. Иди. (Толкает дьячка в дверь крылечка.)

Дьячок. Подрясник, подрясник изорвете, отец Акила.

Его вталкивают в дверь.

Акила. Баню надо истопить, в баню ее.

Прасковья. Так ведь она лошадей уже велела закладывать.

Акила. Как лошадей? Уезжать собралась? Батюшки!

Прасковья. А вчера еще обещалась поддевку тебе справить, мне платье кашемировое…

Акила. Ах, горе!..

Входит Драгоменецкий.

Драгоменецкий. Папа… послушайте…

Акила. Чего тебе?

Драгоменецкий. Прошу вас, подите к ней. Нам нужно наконец выяснить отношения.

Акила. Одно тебе скажу — плохи твои дела.

Драгоменецкий. Но я порвал, порвал навсегда с Елизаветой.

Акила. А ну тебя!

Драгоменецкий(садится на лавочку). Абсурд. Отказываюсь что-нибудь понимать… Кошмар…

Выходит на крылечко дьячок, радостный.

Дьячок. Слава богу.

Акила. Ну?

Прасковья. Что она?

Дьячок.

Раков пожелала откушать.

Акила. Раков? Вот радость-то!

Дьячок. Прасковья Ликсеевна, где у вас бредень? Володьку надо позвать. Ах, каторжник! Натворил делов и опять, чай, в овраге завалился дрыхнуть. Зойка, Зоя! Эта куда провалилась?.. (Уходит в ворота.)

Акила. Ну-ка я еще попытаюсь..«(Идет к Мирре.)

Прасковья. Уговори, чтоб не уезжала. У меня пирог с морковью поспел.

Драгоменецкий(срывается с лавочки). Передайте Мирре, что я совершенно переродился. Я чувствую себя помолодевшим. Скажите ей, что я наконец поверил в чудо.

Акила. А ну тебя! (Уходит к Мирре.)

Драгоменецкий(перед окном, чтобы его слышали). Действительно странно, Прасковья Алексеевна, во мне прилив какой-то молодой энергии. (Засвистал.)

Прасковья. Не свистали бы, Василий Петрович, в святом месте.

Драгоменецкий. Что?

Прасковья. Нахально это.

Драгоменецкий. Пожалуйста… (Перестает свистеть.)

Из ворот выходит дьячок с бреднем.

Дьячок. Володька!

Из-за угла появляется Володька.

Володька.

Сяду я на корабль трехмачтовый,Я покину родные места,Доплыву до страны незнакомой,Поцелую дикарку в уста.

Дьячок. Иди со мной раков ловить, Володька. Раков ловить не пойду.

Дьячок. Как же я один с бреднем управлюсь? Пойдем!

Володька. Снял портки, да и лезь в воду. Элементарно.

Дьячок. Как я могу без портков, я лицо духовное.

Володька.

Предрассудки.

Дьячок. Прохвост, бродяга, жулик! Прасковья Ликсеевна, помогите хоть вы, а то мне одному до вечера не наловить.

Прасковья. Да ты совсем одурел, дьячок…

Дьячок. Для благодетельницы-то согрешите, Прасковья Ликсеевна.

Прасковья. Голова кругом, батюшки…

Дьячок с бреднем и Прасковья уходят к озеру.

Володька(садится рядом с Драгоменецким). Холодно становится, граф.

Драгоменецкий с изумлением осматривает его, отодвигается.

Разрешите прикурить. У меня в санатории по ночам стало прохладно, придется на юг подаваться. (Прикуривает.) Мерси. Значит, шансии ваши падают вниз, граф.

Драгоменецкий. А? Не понимаю.

Володька. Со стороны замечаю, что вы попали в коробку.

Драгоменецкий. В какую коробку?

Володька. Полная отставка, граф, с обеих сторон. Супруга ваша только что кричала: лучше, говорит, с козлом буду жить, чем с вашей милостью.

Драгоменецкий. Да вы сознаете, с кем вы говорите?

Володька. Граф, не кипятитесь. Надо к житейским авариям относиться с пролетом. Вот насчет Лизаветы Антоновны дело обстоит более плачевно. Тут вы окончательно пошли на дно со всем грузом…

Драгоменецкий. Слушайте, вы хам.