Читаем Том 9 полностью

Люба. Я была зла. Нет, раздосадована… Вы понимаете, Марго, когда человек как столб каменный. Не желает ничего чувствовать. Не понимает. (Передразнивая.) «Вы про что? Вы про что?» Близорукий. Ему говоришь: «хочу счастья», – он ужасно пугается, сует три рубля… «как товарищу».

Марго. В этих случаях нужно мужчине действовать на нервы.

Люба. А их нет у него… Этот второй ступени учитель говорил вам какие-нибудь слова про любовь Марго. Говорить не говорил, положим, но косился. Я его, бывало, жду – волосы взобью, губы намажу, и у меня будто все голова болит, – голову роняю на сторону, ресницами мыргаю… У него так краска, знаете, в щеки и ударит. Но – аккуратно, – слов не говорил. Ликвидатор, им нельзя.

Люба. Мне в жизни никто не говорил прекрасных слов… (Встает.,) Будто я огородное чучело.

Хинин(приотворив дверь, – Григорию Захаровичу). Подливай им, подливай.

Люба(стоя перед Марго). Марго, скажите правда, меня можно любить?

Гр. 3ах.(появляется в уютном уголке и наливает вино).

Жарим, жарим цыпленка… (Пробует вино.) Это вино из Тифлиса. Это хорошее вино. Вы его пейте.

(Ушел.)

Марго. Про интересную наружность тысячи найдутся – скажут. Кроме того, у вас, действительно, фигурка.

Люба. Но мне нужно, чтобы не тысячи, – один человек это сказал. А он – столб. Я, как лоскут, вьюсь вокруг него, обвиваюсь… Никакого впечатления. (Быстро вытерла глаза.) Для него – это мелочи… Ладно… Мелочи так мелочи… (Чокаются.) За вас, Марго.

Марго. Про вашего Алешу плохого не могу сказать. Строгий гражданин.

Люба. Да, он удивительный. Давно еще, в Рязани, я к его тетке в сад залезла – малину воровать. Он меня на заборе и поймал. «Ты, говорит, что здесь делаешь, стриженая?» Взял да и поцеловал в щеку. С этого часа я будто к нему привыкла. Есть люди, а есть Алеша. Так все было хорошо, просто между нами. А с этой весны – начались белые ночи, началась моя тревога. Что-то мне еще нужно.

Марго. Вежливости. А то у них одно – за волосы возить, – обхождение…

Люба. А слов, уменья у меня нет – объяснить ему, чего я хочу. Посмотришь кругом. Мы все неученые. Нищие. Глухонемые. А сердце просит нежного, прелестного.

Марго

. Как они пузыри пускают – эти грудные… Ну, чудно.

Люба. Я такой бы была хорошей подругой. Нужно, чтобы меня полюбили. А тогда – хоть на смерть посылай. Когда на меня смотрят с ненавистью, даже спиною чувствую. Сердце сжимается. А за что меня не любить? За что обижать? Сегодня накинулись на дворе – точно я собака, на чужой двор забежала. Вот им и стыдно стало. Управдом потом так извинялся, кланялся. Говорил, что ему стыдно. И Рудик ужасно извинялся. По-моему, я даже слишком грубо ему ответила. А этот актер: «Божжже мой, божжжже мой…» (Смеется.) Нет, конечно, люди все хорошие. Только необтесанные, рогатые, подозрительные… Марго, я все-таки всех люблю. (Целует ее.) Если бы только немножко счастья мне.

В окошке над столом, где разговаривают Люба и Марго, появляются головы Рудика и Хинина.

Марго. Я вас вполне поняла. Я вас научу. Вот так же Семен: что я, что стена. А когда я ликвидатором увлеклась, он почувствовал, кого теряет, – забеспокоился. Вы должны в вашем Алеше возбудить ревность.

Люба. Невозможно. Он каменный.

Марго. Чересчур спокоен. А я видела, как он вылупился, когда вы у Рудика на дворе деньги просили.

Люба. Бросьте вы.

Марго. Вы ему скажите, будто вы увлеклись. Кем, – спросит. Да так, мол, одним с черными усиками. Взовьется. Спать бросит. А слова эти прекрасные, какие хотите, такие и скажет.

Люба(звонко засмеялась).

Какие глупости говорите. Марго.

Марго. Так и так, мол, надоело жить в бедности, Алеша, влюбилась я в Адольфа Рафаилыча… К примеру.

В окошке над столом исчезают головы Рудика и Хинина.

Люба. Неужели подействует?

Марго. Средство испытанное.

Рудик(появляется в общей зале. Григорию Захаровичу притворным голосом). Скучно, Григорий Захарович, хочется красивой жизни, хочется ласки…

Гр. 3ах.(из двери кухни). Все готово, сейчас подаю.

Марго(схватив Любу за руку). Он.

Люба

(обернулась со страхом). Я убегу.

Марго. Роковой случай.

Хинин(садится в общей зале па стул, притворным голосом). Куда бы нам поехать? К девочкам, что ли, поехать?

Рудик(громко). Оставьте. Ничего не хочу. Я влюбился, Валентин Аполлонович.

Хинин. Вот так штука… В кого?

Марго(Любе). Прямо как в тиятре.

Люба. Подождите. (Слушает.)

Перейти на страницу:

Все книги серии Толстой А.Н. Собрание сочинений в 10 томах (1982-1986)

Похожие книги

Север и Юг
Север и Юг

Выросшая в зажиточной семье Маргарет вела комфортную жизнь привилегированного класса. Но когда ее отец перевез семью на север, ей пришлось приспосабливаться к жизни в Милтоне — городе, переживающем промышленную революцию.Маргарет ненавидит новых «хозяев жизни», а владелец хлопковой фабрики Джон Торнтон становится для нее настоящим олицетворением зла. Маргарет дает понять этому «вульгарному выскочке», что ему лучше держаться от нее на расстоянии. Джона же неудержимо влечет к Маргарет, да и она со временем чувствует все возрастающую симпатию к нему…Роман официально в России никогда не переводился и не издавался. Этот перевод выполнен переводчиком Валентиной Григорьевой, редакторами Helmi Saari (Елена Первушина) и mieleом и представлен на сайте A'propos… (http://www.apropospage.ru/).

Софья Валерьевна Ролдугина , Элизабет Гаскелл

Драматургия / Проза / Классическая проза / Славянское фэнтези / Зарубежная драматургия
Соколы
Соколы

В новую книгу известного современного писателя включен его знаменитый роман «Тля», который после первой публикации произвел в советском обществе эффект разорвавшейся атомной бомбы. Совковые критики заклеймили роман, но время показало, что автор был глубоко прав. Он далеко смотрел вперед, и первым рассказал о том, как человеческая тля разъедает Россию, рассказал, к чему это может привести. Мы стали свидетелями, как сбылись все опасения дальновидного писателя. Тля сожрала великую державу со всеми потрохами.Во вторую часть книги вошли воспоминания о великих современниках писателя, с которыми ему посчастливилось дружить и тесно общаться долгие годы. Это рассказы о тех людях, которые строили великое государство, которыми всегда будет гордиться Россия. Тля исчезнет, а Соколы останутся навсегда.

Валерий Валерьевич Печейкин , Иван Михайлович Шевцов

Публицистика / Драматургия / Документальное