Том 9

Иван. Анна, подойди ко мне…

Вяземский. Ну что уцепилась, глупая… Подойди к государю…

Иван. Аннушка, подойди ко мне.

Она отпускает мужа и, притянутая взглядом Ивана, подходит к нему. Иван низко ей кланяется.

Милая, красе твоей кланяюсь…

Анна. Иван Васильевич, не надо, нехорошо… (Обернулась к мужу, но он ушел в шатер.)

Иван. Успеешь к мужу… Побудь еще. Глядеть на тебя – сердце стонет… Какими словами обласкать тебя, голубка? Во сне блаженном такие-то живут…

Анна. Ох… Что ты так-то убиваешься… Чай, мне жалко… Стыдно мне… Ах, батюшки…

В это время – усиливающийся шум ветра в вершинах сосен. Из тумана – крики: «Ветер, ветер, ветер!»

Иван. Дивно, Анна!.. Ты вышла из шатра – и развеялся туман… Счастливая… А я еще не мертв, не жалей меня, не стыдись, что мучаешь. Слышишь, ветер, – знак добрый…

Крики, звон оружия. Туман развеивается клочьями, сквозь них проступают зубцы башен. Тяжело ударяют русские пушки. Из шатра выбегает Вяземский в шишаке и кольчуге, пристегивая саблю.

Вяземский. Анна!

Анна не оборачивается, глядит на Ивана. Он, как кулачный боец, уперся в бока, следит, как в тумане проходят ратники с лестницами, другие – тащат гуляй-город. Трубы, грохот пушек. Из-за царского шатра выбегают опричники, среди них – Басманов, Суворов, Темкин.

Басманов. Эй, конюхи, коня государю!

Темнота. Снова – свет. Солнце висит низко. Над башнями – черный дым пожара. Из царского шатра слуги вынесли и поставили на ковер золоченый стул с орлом на спинке, с грифонами наместо подлокотников. Трубят рога, литаврщики бьют в огромные литавры, похожие на котлы. Приходят воины с добычей и складывают ее у царского места, около которого стоит В и с к о в а т ы й. На другом конце сцены у своего шатра стоит Анна.

Висковатый(ратникам). Дрова сваливаешь? Клади бережнее. Положил, имя сказал писцу и отступи в сторонку, – никого не забудем… (Кому-то – невидимому за кустами.) Сотник, присматривай, чтобы шлемы с головами не приносили, головы бы из шлемов вынимали и прочь выбрасывали… Эка, варвары!..

Анна(глядя в сторону крепости).

Вон он! Как молния, сверкнул! Конь под ним прыщет, рвы, канавы между копыт пускает. Стал у ворот, конь в землю по колена врос, – вот как его конь встал у ворот. Пленные все ниц упали, стяги, знамена перед ним наклонилися… А он – грозен – глядит, на шлеме солнце горит…

Висковатый. Чего ты, княгиня, как из сказки причитываешь? Ушла бы в шатер.

Анна. У его у буланого коня дым из ноздрей, пламя изо рта, – видела своими глазами.

Висковатый. Нынче государь грозен. Победа большая. Пощады городу нет, – не то что в прошлые годы…

Анна. Повернул коня, опять скачет.

Висковатый. А ты все-таки уйди, – бабе здесь не место: народ разгоряченный. Собери мужу попить, поесть, а поглядишь в щелку.

Анна уходит в шатер. Входит Басманов с черным знаменем, на котором нашит белый крест.

Басманов

. Куда поставить? Висковатый. Прислони к стулу.

Басманов. Где у тебя писец? (Обернулся к писцу.) Пиши: десятник первой опричной сотни, Федор Басманов, с бою взял знамя магистра ливонского.

Висковатый. Хвастай умеренно, Федор.

Басманов. Ладно. Причем при взятии знамени двух рыцарей-знаменосцев рассек на-полы…

Входит Суворов, гоня перед собой на аркане трех рыцарей: Розена, Штейна и Вольфа.

Суворов. Налетел на них, понимаешь, как закричу по-татарски, одного сбил конем, другого – булавой по башке, он и руки раскинул, грохнулся с седла, третьего сдернул арканом… Ахнуть не успели – я их скрутил. Где писец?

Висковатый. Рыцари или так – латники?