Том 9. Учитель музыки

Взял я травки пучок – какая весенняя! и желтых листьев ветку и полез выше, куда только Петр лазил. Теперь-то не велика хитрость: всюду дорожки, стрелки, надписи.

На Петровой скале памятник: дважды ездил Петр в Карлсбад (1711 и 1712 г.) – сидел в шпруделе, пока не слезала кожа; ведь и в московской самой горячей бане такого нет жара – +73 С. Был в Карлсбаде и царевич Алексей (1710 и 1714 г.) и Анна Петровна (1716 г.). На памятнике стихи в две колонки: на одной французские – Baron Alfred de Chabot, 1835; на другой – кн. П. Вяземский, 1853 г. и немецкий перевод, septembre 1866.

Majestueux rochers, géants de la vallée,Votre aspect imposant exalte la pensée,Eveille dans les coeurs des sentiments nouveaux,Et rend plus cher encore le beau séjour des eaux!L’âme sur ce rocher n’est-elle pas émue?Ce symbole sacré. qui s’offre à notre vue.Qui de Pierre le Grand dans les bras Cut pressé.

Au pied duquel par lui ce souvenir laissé (M.S. P. I.)Ne révèle-t-il pas à toute la contrée,Que par ce grand génie elle fut visitée,Carlsbad avec amour conserve dans son seinLes précieux objets travaillés de sa main,Aussi que dans Saurdam ce créateur sublimeFrèquente l’artisan que sa présence anime,Se mêle à ses travaux, à ses fêtes, ses jeux;Les cibles de son tir sont encore dans ces lieux.Mais que vois-je? D’aspect sur ce sommet tout change;Hier, pour у parvenir, il fallait être un ange!

Accessible aujourd’hui, le burin avec artGrave sur le granit l’immortel nom du czar!Noble chef du pays! Gloire vous soit acquise!Qu’un puissant Nicolas cette action transmise,Indique avec quel art vous savez honorerCelle qu’a votre garde il daigne confier.¹⁷⁷Великий Петр! Твой каждый следДля сердца русского есть памятник священный,И здесь, средь гордых скал, твой образ незабвенныйВстает в лучах любви, и славы, и побед.

Нам святы о тебе преданья вековые,Жизнь Русская тобой еще озарена,И памяти твоей, великий Петр, вернаТвоя великая Россия.О grosser Peter! Jede deiner SpurenFur Herz des Russen ist ein heilig Denkmal!Dein herrlich Bild hier unter stolzen FelsenErglaenzt im Liebe, Rhum und Sieges strahl.Was uns bekannt von Dir, ist uns ein Heiligthum,Ganz Russland’s Leben ist von Dir durchgluht.Freue der Erinnung deiner, Grosser Peter,

Die Russland gross in alle Zeit erbluht!

Взял я и от Петра память – зеленую ветку. И, только было приноровился – спуск очень трудный, вижу, на скамеечке мой пражский вож Евгений Комаров¹⁷⁸: запыхается, платком вытирается.

«Э… думаю, – да он еще выше куда поднимался! Хоть выше и некуда, разве что к «Трем Крестам!»

А Комаров увидал меня и рукой как прикрыл: «не хочу с вами и разговаривать».

– Ничего вы не видели.

– Как? Я от Оленя.

– Не Оленя, а вчерашний день.

Тут только я и вспомнил, что вчерашний день – самое близкое расстояние земли от Марса,

– Ждите теперь еще сто лет, – Комаров искренно возмущался, – ведь если залезть на Венеру и заглянуть на землю, земля покажется как огненный Марс, а вчерашний день…

Комаров нарочно приехал из Праги и без ночлега провел две ночи в горах под открытым небом и сегодня после обеда возвращается в Прагу.

Отдышавшись, рассказал он мне диковинки с наблюдением над Марсом, прошедшую ночь.

* * *