Том четвертый. Лезвие бритвы

Наконец все было готово. Чезаре сделал несколько снимков, остался недоволен освещением и вывел Леа на солнце, к правому, мористому борту. Леа повернула лицо на свет, серые камни в черном металле загорелись нестерпимым блеском. Камера Чезаре едва слышно защелкала - раз, другой, третий... Чезаре начал переставлять экспозицию, когда девушка пошатнулась. Сандра предостерегающе вскрикнула и бросилась к подруге, но Леа поднесла руку к глазам, качнулась вперед и вдруг грохнулась, ударившись головой о поручень фальшборта. Черная корона соскочила с ее головы и в мгновение ока скрылась в набегающих волнах.

Визгливый вопль старшего инспектора разорвал оцепенелое молчание. Он кинулся к Чезаре, но художник оттолкнул его изо всей силы и поднял бесчувственную Леа.

- Ко мне, - вопил полицейский, - хватайте их обоих, они разыграли комедию! Я арестую их!

- Опомнитесь, вы, офицер! - послышался четкий голос Сандры. - До сих пор вы представляли закон, и мы подчинялись вам. А сейчас вы действуете, как... как гестаповец. Разве вы не видите, что произошло несчастье! Придите в себя, стыдно!

Инспектора будто облили холодной водой.

- Посмотрим, - угрюмо буркнул он, давая знак своим помощникам отойти. - Что с ней такое?

- С мисс Леа Мида, вы имеете в виду?

- Да, да, конечно же!

- Может быть, обморок после глубокого погружения... может быть, тепловой удар - она стояла на солнце после холодной воды. Увидим. Да вот она приходит в себя!

Леа широко раскрыла недоумевающие глаза, подняла руку, чтобы вытереть обрызганное водой лицо. Чезаре отнес ее в тень рубки, где лейтенант уже расстелил матрас и положил подушку. Леа оглянулась кругом, явно не узнавая присутствующих.

- Чезаре, милый, - сердце художника дрогнуло, Леа узнала его, - кто эти люди? Зачем мы здесь? Со мной что-нибудь случилось?

- Ничего не случилось, дорогая! Лежи спокойно, это у тебя после долгого погружения! Мы нашли корабли...

- Какие корабли? Да, помню, амфоры у Кротоне?

Чезаре похолодел и беспомощно оглянулся на обступивших его товарищей.

- Вы сами успокойтесь, Чезаре! Отнесем Леа в каюту, дадим снотворного - поспит и придет в себя. Поднимите ее, - обратилась Сандра к лейтенанту и инженеру.

Те послушно подняли Леа.

- Кто они? Зачем меня несут? - спрашивала Леа, и ее голосок, ставший по-детски слабым и тонким, болезненной жалостью отдался в душе Чезаре.

Инспектор с подозрением следил за тем, как ее уносили.

- Я далеко не уверен, что весь этот спектакль не разыгран нарочно, - начал он.

Капитан не дал ему окончить:

- Довольно, сэр! Мы немедленно снимемся с якоря и идем в Кейптаун. Возможно, потребуются искусные врачи, эти глубокие спуски иногда дают тяжелые последствия. Во имя закона, какие у вас к нам претензии? Считайте, что корона или что бы это там ни было не найдена. Мы нашли, мы и положили ее на место, где ваше правительство, храни его бог, возьмет, если найдет нужным. Все осталось как было до нашей приятной встречи.

- Ирония ваша неуместна, сэр. Я оказался глупцом, обойденным, как мальчишка!

- Никто вас не намерен обходить! Случайность, господин инспектор! Но примите искренний совет: открытие кораблей - это сенсация, которая привлечет сотни репортеров. И если каждому из них будет сообщено о не вполне соответствующем нормам поведении старшего инспектора, простите, не расслышал фамилии, сэр...

- Ван-Каллен. Но мне хотелось бы разойтись по-хорошему. Может быть, кто-нибудь из ваших водолазов попробует спуститься и поднять корону? Наверное, она лежит на песке под кораблем, на виду. Тогда у нас все будет по-хорошему.

В это время из дверей каютного помещения появился Чезаре.

- Я спущусь сам! Моя ошибка, и я попытаюсь ее исправить. В этом акваланге еще достаточно воздуха.

Лейтенант перевел слова художника, и лицо инспектора просветлело.

- Дорогой дядя, - повернулся Чезаре к Каллегари, почему-то называя его неофициально, - у вас есть, кажется, один такой милый камешек, знаете, круглый, килограммов на двести... - Художник говорил на пришепетывающем южном диалекте.

- Еще один остался.

- Надо бросить его русалкам, прежде чем я поспею нырнуть. И навязать пузырек попестрее. Только с нечистого борта.

Огонек веселого понимания промелькнул в глазах капитана. Он поспешил отдать распоряжения. Весь свободный экипаж принялся вытаскивать из трюма жернов. Чезаре с помощью Иво медлительно возился с проверкой акваланга, пока громкий всплеск с левого борта не осведомил его о том, что просьба выполнена.

- Что это бросили такое, зачем? - забеспокоился инспектор.

- У нас, искателей погибших кораблей, употребляются такие донные знаки, самое сильное течение не может его сдвинуть. А будущая экспедиция легко найдет место, - охотно пояснял капитан.