Том четвертый. Лезвие бритвы

Она подняла винтовку. Ахмед кинулся к ней с оскаленными зубами. Тиллоттама думала лишь напугать его, но она не имела понятия о «шнеллере». Чуть-чуть палец притронулся к спуску, как грохнул выстрел. Ахмед упал, а Азан дико завопил, закрывая лицо руками. От неожиданности Тиллоттама отбросила оружие, а невредимый Ахмед подхватил его с приглушенными проклятиями, среди которых девушка различила только индийское «бхерини» (волчица).

- Хат джао! Вон! - повелительно крикнула она, вскакивая.

Обе белые фигуры ретировались с угрозами пожаловаться хозяину. Тиллоттама расхохоталась и продолжала смеяться, пока не поняла, что не может остановиться. Засунув в рот конец головной косынки, она побежала к себе наверх, где бросилась на постель и плакала и смеялась в истерической разрядке после страшного часа ее жизни.

- Не пора ли нам выбираться отсюда? - Леа лениво развалилась в кресле на веранде, очень похожей на такую же в доме Трейзиша. - Больше они ничего не могут сделать.

- Спасибо и на том, что эти сеансы внушения успокоили тебя и мы с Сандрой смогли рассказать тебе все, не пугая.

- И черная пропасть заполнилась, - кивнула головой Леа, - но только как из книги. Я будто читала об этом и потом представила себе. Так что объяснения все равно нет!

- И бог с ним! Лишь бы ты стала прежней, дорогая! - Глубокая нежность в тоне Чезаре растрогала Леа.

Уже почти три месяца они в Индии. Сначала они поехали в институт парапсихологии в Ганганагаре, изучавший всякие непонятные психические явления. Но его директора профессора Банерджи не оказалось. Он был в России, в Москве, а в институте осталось всего двое сотрудников. Остальные пять человек разъехались на каникулы с наступлением гарми - жаркого времени года. Итальянцы вернулись в Бомбей и приехали сюда, в Лонавлу, в институт йоги, основанный известным свами Кувальянандой. И здесь не нашли разгадки заболеванию Леа, но успокоительное внушение помогло ей обрести прежнее душевное равновесие. Чезаре еще больше укрепился в убеждении, что виной всему была черная корона, однако осторожно высказанные им предположения не нашли никакой поддержки ни у парапсихологов, ни у ученых Лонавли. Чезаре понял, что попытки раскрытия человеческой психологии «из самой себя», без наблюдения природы, лишили эти умозрительные изыскания той прочной основы сравнения и эксперимента, какой обладает пока еще медленно ползущая в области психологии европейская наука. Художник начал мечтать о встрече с широкообразованным европейским ученым типа энциклопедистов, каких с каждым годом меньше становится на земле.

- А я знаю, о чем ты думаешь, Чезаре! - воскликнула Леа. - Ты вспомнил Ганганагар. Правда?

Чезаре утвердительно кивнул.

- Странный маленький городок на окраине пустыни, - сказала Сандра. - Немыслимо жаркий уже в мае, с ветрами и пылью.

- Почему же странный? - хмыкнул Чезаре.

- Потому, что в нем есть свое очарование. Малолюдье, близость пустыни, вечно шумящий ветер делают Ганганагар каким-то, ах, как бы сказать...

- Безвременным!

- Да, вернее, вневременным.

Сандра сказала:

- В таких городках жили протоиндийцы и подданные Александра Македонского. Наверное, это чувство связи с прошлыми веками и есть странность города. У нас в Калабрии или Апулии есть такие места. На мысе или плато над морем стоят развалины античного храма, всего шесть-семь колонн, кое-где прикрытых плитами фронтона. Сухая и жесткая трава грустно шелестит под ветром, так же как и тысячи лет назад. Наедине с беспредельным морем, облаками, горячим светом солнца приходит чувство, что все это родное, близкое, мое. И я сама принадлежу этой бесконечности прошлого и грядущего, сошедшихся на тонкой грани, и эта грань - я. Иначе не умею объяснить. А потом - пройдешь совсем немного, и рядом шоссе с бешено мчащимися машинами. Где-то в высоте ревет большой самолет. Тогда несколько минут смотришь на все это со стороны, как будто пришел из другого мира, и все такое четкое, запоминающееся, свежее.

- Сандра, я знаю это чувство, - сказала Леа, - помните, мы проехали Суратгарх, государственное хозяйство на земле орошенной пустыни. Тракторы будто боевые слоны, фонтаны водяных брызг из этих вертящихся поливалок, запах свежей зелени! И ведь всего пять лет, как русские взялись помочь сделать это хозяйство!

- Да, взяли и отрезали кусок пустыни. И стала земля как сад!

- Ладно, переживаний у нас в этом путешествии хватит на всю жизнь. Мы, кажется, начали обсуждать, что делать дальше?

- Наш практический опекун и босс сахиб Пирелли не велит вдаваться в лирику, - рассмеялась Леа, - давайте о деле. Я здорова, как и как тигр!

- Положим - тигрица!

- Что ж, титул неплох! - Леа, сделав прыжок, оказалась на перилах веранды.

- Леа, сумасшедшая, - ахнула Сандра, - так недолго грохнуться в сад!

- Ничего не случится. Я всегда славилась мгновенной реакцией и координацией. Чезаре прав: я хищная кошка!

- Никогда не утверждал этого!

- Пусть так! Но суть в том, что я здорова и нечего меня больше таскать по психиатрам, даже индийским. Кончено! Пора нам убраться отсюда, из этого скучнейшего курорта.