Том I.

2 [ноября]. - Написал домой два письма: одно вложил Ив. Гр. со своим и сам отнес; другое, в котором я написал ответ на доверенность ко мне и что теперь обстоятельства изменились и сами верно Терсинские перейдут с квартиры, отнес я сам. - Никитенки не было. Я дочитал историю (3 том) Гизо в университете - великий человек, он переменил несколько мои мнения и, как сам думает, что souverainetй[91] принадлежит не народу, a au droit, а lajustice

[92], и решительно убедил меня в своих мнениях, которые излагает там, - человек гениальный решительно, что за светлость ума и взгляда, что за сила в мыслях, что за логика в доказательствах! И он решительно приверженец новой Франции, как называет ее там, - и между прочим после этого для меня еще темнее, как мог он ошибиться и пасть - рок увлек этого человека! Но я верю в совершенную чистоту его.

Дал Куторге подписать Droysen Alexander der Grosse,чтобы вместо этого взять Гизо IV и V томы. После был в бане, где было весьма много народа, так что мне было неприятно, шум, крик, воды не дождешься, и поэтому я, кажется, плохо вымылся. После писал Срезневского. (Да, я ему, как и думал, сказал, что вчера он говорил, читая Паннона житие Кирилла, что Амвросий волхв (он говорит: верно эмир) и что ответ Кирилла: "Я внук изгнанного царедворца"-должно понимать в богословском смысле, - что "я внук падшего Адама". Он сказал, что это уже думали, но что это не так и что здесь в самом деле пропущено несколько строк в ответе, где Кирилл говорит о достоинстве своего отца. Кажется, я слишком настаивал на своем мнении в последнем случае, так что показался ему долбоголовым, но говорю решительно без всякого ощущения и предзанятия и думы об этом: это хорошо, новый шаг к устранению робости и глупости.) Дописал до литовских слов в славянском для Срезневского.

Прочитал 10-ю статью о Пушкине Белинского ("Борис Годунов"), которую взял вчера у Ив. Вас: в самом деле, снова хорошо писано, и мне кажется, что взгляд во многом весьма отличается верностью и большими сведениями в истории человека вообще - во всем, может быть, верно, разве только замечание "Борис, не гений, а талант, а на его месте мог удержаться только гений" несколько преувеличено или, как это, переходит в декламацию мысли; в самом деле, Белинский был тогда не то, что в последних своих статьях, где пошлым образом говорил о романтизме и проч.

3 [ноября]. - (Это все писано 5 числа утром в 10_1/4 час.) - У Никитенки: он предложил взять списать свою программу с тем, чтобы, кто возьмет, тот бы и отвечал за целость. Залеман, который сидел ближе, взял и после лекции сказал: "Господа, я вам дам список, а подлинник возвращу, чтобы он не был замаран, потому что я за это отвечаю". Другие стали говорить, что нет. Он сказал, что не может отдать другим, потому что отвечает за это. Я сказал высоким своим голосом, как обыкновенно говорю, напр., вздор, т.-е. пронзительно и высоко: "Если вы не хотели давать другим, так зачем же вы и брали? взял бы другой и передал бы другим". - "Ну, если угодно, я и отдам". После пошел я в библиотеку и получил от самого Лерхе Гизо, замарав Droysen IV и V томы, а боялся, что не получу, потому что много книг у меня и потому что замаран билет (это последнее, однако, знал, что ничего). Вечером читал "О смертной казни" Гизо - превосходно, превосходно, свидетельствует о глубоком уме. Почти дочитал.

4 [ноября]. - Утром читал Гизо, дочитал о смертной казни (конец V тома) и прочитал 40 страниц IV тома: о средствах управления и оппозиции - превосходно. После пошел в университет в

библиотеку, а не к Грефе. - Мост разводили, и я зашел к Вольфу на полчаса, пробежал газеты, ничего не брал, а хочу зайти завтра почитать газеты и "Современник" и "Отеч. записки". Оттуда зашел к Алекс. Фед. взять и взял "Debats" 22-28 окт. и до этого времени читаю их. Вечером был у Вас. Петр., пил чай; у Над. Ег. узнал, что болит голова, она хотела ложиться, и поэтому ушел в 6_3/4. Вас. Петр, сказал, что еще не было испытания, а будет ныне (т.-е. 5-го, в пятницу утром). Признаюсь, что я как-то мало волнуюсь этим и им вообще, хотя думаю попрежнему, - вот что значит: без поддержки огонь затухает, и остаются только искры в пепле. Стало досадно, как это охладевает наша связь, и я ничего не делаю, т.-е. не делаю ничего для того, чтобы она могла возобновиться, т.-е. для перемены квартиры, или чтобы разойтись с Терсинскими, и решил говорить как можно скорее, т.-е. во-первых, узнав, что его дело кончилось хорошо, потому что я тогда могу располагать деньгами.