Том третий. Избранные переводы

Умолк тяжелый гром войны,И мир сияет снова.Отцов ребята лишены,И горько плачут вдовы.Я шел домой, в свой край родной,Шатер покинув братский.И в старом ранце за спинойБыл весь мой скарб солдатский.Шагал я с легким багажом,Счастливый и свободный.Не отягчил я грабежомСвоей сумы походной.Шагал я бодро в ранний час,Задумавшись о милой,О той улыбке синих глаз,Что мне во тьме светила.Вот наша тихая река

И мельница в тумане.Здесь, под кустами ивняка,Я объяснился Анне.Вот я взошел на склон холма,Мне с юных лет знакомый, —И предо мной она самаСтоит у двери дома.С ресниц смахнул я капли слез,И, голос изменяя,Я задал девушке вопрос,Какой, — и сам не знаю.Потом сказал я: «Ты светлей,Чем этот день погожий,И тот счастливей всех людей,Кто всех тебе дороже!Хоть у меня карман пустойИ сумка пустовата,Но не возьмешь ли на постой

Усталого солдата?»На миг ее прекрасный взглядБыл грустью отуманен.«Мой милый тоже был солдат.Что с ним? Убит иль ранен?..Он не вернулся, но о немХраню я память свято,И навсегда открыт мой домДля честного солдата!»И вдруг, узнав мои чертыПод слоем серой пыли,Она спросила: «Это ты?»Потом сказала: «Вилли!..»«Да, это я, моя любовь,А ты — моя наградаЗа честно пролитую кровь,И лучшей мне не надо.

Тебя, мой друг, придя с войны,Нашел я неизменной.Пускай с тобою мы бедны,Но ты мой клад бесценный!»Она сказала: «Нет, вдвоемМы заживем на славу.Мне дед оставил сад и дом,Они твои по праву!»

_______

Купец плывет по лону водЗа прибылью богатой.Обильной жатвы фермер ждет.Но честь — удел солдата.И пусть солдат всегда найдетУ вас приют в дороге.Страны родимой он оплотВ часы ее тревоги.

Джон Андерсон

Джон Андерсон, мой старый друг,Подумай-ка, давно льГустой, крутой твой локонБыл черен, точно смоль.Теперь ты снегом убелен,Ты знал немало вьюг.Но будь ты счастлив, лысый Джон,Джон Андерсон, мой друг.Джон Андерсон, мой старый друг,Мы шли с тобою в гору,И столько радости вокругМы видели в ту пору.Теперь мы пóд гору бредем,Не разнимая рук,И в землю ляжем мы вдвоем,Джон Андерсон, мой друг.

Горной маргаритке, которую я примял своим плугом