Томчин (дилогия)

   А эти напоминают огромных псов, ласкающихся к хозяину. И отношение монгола к своему коню -- как к члену семьи, другу. Я со своим даже боролся в шутку -- закидывал передние копыта себе на плечи. Вес -- килограмм триста. Ничем не балую, бывает -- даю остатки того, что ем сам. Немножко, он любит... Мясо даю. Охрана следит, подкармливает, но в основном на подножном корму. Зимой разве что...

   Толком никого кроме меня не подпускает. Теперь в мое отсутствие на нем сидит мой дух, сульдэ. По смыслу -- бог войны, вселившийся в меня, как-то так. Но уже не бог, а я сам, мой дух. То есть, я -- бог. Сложно это все. Дошептались.

   Как собаку оставишь? Нейману почти десять. Стараюсь не думать про лошадиный век. Он у меня еще молодец. А для скачки под седлом держу еще пару могучих зверей. Старичка своего берегу.

   Мне недавно китайцы сказали, что монголы коней как консервы используют. Ехал, проголодался, отрезал кусок, съел, сел и дальше поехал. Бред! Взрослые люди, а верят. Любит народ конину, но не друзей же ест. А у нас на Земле англичане писали, что монголы -- людоеды и даже картинки распространили, как мы зубами кишки из живых пленников тянем. Монголов еще лет двести не видели, но лжеинформацию дали, формируя "мировое общественное мнение." Так то -- англичане. Надо им было... Еще когда порода проявилась.

   ...Перехвалил. Было дело, цапнул разок за зад. И хоть бы сказал, за что!

   Всякая война является потрясением для психики человека. Рядовой воин видит ужасы сражений вблизи и сам в них участвует. Полководец принимает решения и предвидит те ужасы, которые воспоследствуют от их выполнения. Два года я сам командовал сорокатысячным корпусом наших войск. Две дивизии в Центре, одна на Востоке и одна на Западе проводили мою политику огнем и мечом. Жертвы были, и их было много, но -- недостаточно, чтобы переломить ход войны. Вот и получился грабительский набег. И воины мои довольны, и Китай. Такого в его истории было немало, даже стену пришлось построить. Через год-два зарастут последние следы нашего нашествия, и все пойдет своим путем. Тем же. Принесенные жертвы напрасны.

   Боишься -- не делай, делаешь -- не бойся, не сделаешь -- погибнешь.

   В этом году военные действия начнем не весной, а летом. Не весной -- потому что осенью они уже не закончатся. Мы дойдем не до столицы, а много южнее -- до великой Желтой реки и будем воевать, пока не захватим всю часть Китая севернее нее. Это естественный водораздел, и пока переправить через нее конницу я не в состоянии. Мы отправим на войну восемь свежих дивизий, еще не принимавших в битвах участия, а четыре дивизии ветеранов отдохнут в родной степи.

   Сват-онгут -- в восторге и зависти от того вала добычи, который поступает из Цинь, упросил меня взять под свою руку две его дивизии. Командиров назначаю я. А командовать войной будет Собутай. Пора ему подтвердить, что не зря его прототип в моей реальности был назван монгольским маршалом Жуковым. Сыновья, получив две дивизии, по-прежнему займутся Западом. Чжирхо с двумя дивизиями -- на привычный Восток. А центр отдадим Мухали, шесть дивизий, две из них -- онгутские. И, под общим военным руководством -- все на юг, к Хуанхэ, подрывать экономический потенциал. Собутай не я, университетского образования не имеет, но страну завоюет и до Хуанхэ дойдет.

   Вот теперь Цинь увидит, что такое на самом деле стотысячное нашествие монгольских войск. Потому как -- приказ. Или не будет у нас больше Собутая. А я, как повелитель, пойду немного позади, оценивая результаты побед моих учеников. А то у меня нервы не выдерживают. В Афгане я ротой командовал. Только ротой. Чуть-чуть батальоном.

Глава 17

   Наверное, по характеру я все-таки обозный дедок. Ехать по степи на телеге с сеном, и чтобы ведро, подвешенное сзади на вбитый в доску гвоздь, мерно звякало. Тишь да гладь вокруг, покой и благоденствие. Птички поют -- жаворонки, например. Везде зелень и синь, солнышко я-я-яркое. Дремлешь, дремлешь -- и совсем уснешь... Аюшки, уже приехали? Распрягай, ко сну готовься. Ну, чем не жизнь? Днем отоспался -- вечером посиделки у костра, рассказы о жизни, размышления обо всем. Людей послушаешь. Ну, интересно же! Да-а-а, хорошо-о-о... Живут же люди.

   Первыми были взяты чуть вынесенные китайцами в степь, восстановленные и наполненные усиленными гарнизонами крепости Няошабао и Няоюеин, находившиеся немного севернее Датуна. Больше восстановить их никому не удастся, Чжирхо сравнял их с землей, полностью разрушил после взятия. Похоже, некоторые мои чувства передались ему. Мы в гневе.

   Главный корпус под командованием Мухали, наступающий от озера Далай-нор, преодолев укрепления стены, приступил к операциям в близлежащих районах. В течение недели были захвачены округа Дашуй, Ло, Фэнь и Ли. Сразу прибыло китайское посольство с увещеваниями и просьбами о мире. Глава посольства Мингань передал, что велели, и тут же попросил у нас политического убежища, то есть, перешел на нашу сторону. Остатки посольства ретировались.