Томчин (дилогия)

А если – сразу чудить начнет? Потерпим, не развалимся. Ну, держись, император! Согласен. Подписываю.

Это уже даже не смешно. Не успела моя новая нареченная невеста, принцесса Цзи Гуо, добраться с обозом до Великой стены, как императора обуяла охота к перемене мест. Защита столичных стен его явно не устраивала, поверил, что, пожелай я его смерти, это не преграда, и рванул от меня подальше, за Хуанхэ, в южную столицу Кайфын. Укреплена южная столица не в пример слабее северной, но – когда еще Чингизхан туда попадет? А по немощности и старости, может, вообще не поедет. Климат менять в таком возрасте не стоит, город почти в тропической зоне. Надежда на мой кондратий при игре в догонялки показались ему вполне обоснованной.

Это произошло в середине лета, урожай еще зрел на полях, и я махнул рукой. Пропустили. А гаденыш решил, что не заметили. Или это перепады его настроений? Почувствовав себя в безопасности за горными хребтами, он сразу наплевал на наш договор о перемирии и разослал во все стороны депеши с указаниями войскам, еще сохранившимся под его контролем, начать наступление. И первый удар был нанесен по первому пункту нашего договора – независимой Железной империи киданей. Очередная четырехсоттысячная армия под командованием Пусянь Ваньну, губернатора Сяньпина, разгромила в тяжелых боях неокрепшую армию молодой империи, пользуясь четырехкратным превосходством в численности и отсутствием поблизости хотя бы одной монгольской дивизии. Столица Железной империи Ляолян (бывшая восточная столица империи Цинь) пала, император Елюй перешел к партизанской войне на крохотном кусочке сохраненной имперской территории. Хороший щелчок мне по носу.

Кроме того, император явил мне подтверждение того, что он умеет думать. Когда сильно допечет. С чего это я его так уверенно предупреждал о последствиях? Слово хана – золотое слово! Явно же, не на понт брал? Кто же его убивать должен был? А потом и всех последующих, неразумных. И, проезжая через Лянсян, расположенный к юго‑востоку от столицы, император отдал приказ разоружить сопровождающие его гвардейские отряды, а оружие возвратить в дворцовые хранилища. Допер. Но на этом мысль у него иссякла. Гвардейцы взбунтовались, возмутились предательским бегством императора из дорогой каждому циньскому сердцу столицы и отказались разоружаться. Еще и командира гвардии убили. Выбрали из своих славных рядов новых командиров: Чжоду, Бэйшера и Джапара, тут же пославших мне гонцов с известием о сложившихся обстоятельствах, принесением мне покорности от лица всей императорской гвардии и за новыми инструкциями.

Приказал им возвращаться в столицу, ждать от меня подкрепления и потихоньку готовить осаду. Взять Жунду силами гвардии, даже императорской, не вижу возможности. Слишком большой город, перебьют моих бойцов до прихода основных сил. Информация в столицу просочилась, и генерал Ваньян Чен, старый неудачник, пытался остановить гвардейцев на мосту при подходе к Жунду. На том самом мосту, где подрались два генерала и один зарезал другого – не мог смотреть ему в глаза, стыдился поражения. Очередной Ваньян поступил мудро, с собой никого не брал, стыдиться нечего, никто из своих ничего не видел. А чужие все врут. Как бы то ни было, подошел, наконец, наш корпус Минганя, того самого, что был послом, а потом, не сходя с места, к нам эмигрировал, и совместно с гвардейцами приступил к очередной блокаде и осаде всем надоевшей столицы Цинь – города Жунду.

А я послал отряд преследования в погоню за сбежавшим императором. Может, поймают, пока через реку переправиться не успел. Вот же, гад!

Ни одно доброе дело не остается безнаказанным. А разной сволочи почему‑то чаще всего удается выйти сухим из воды. Так… мысли вслух. Настроение…

СССР и Германия второй половины двадцатого века. Нас каждая тля тыкала мордой в дерьмо за оккупацию половины Европы сталинским режимом, а слегка раскаявшихся немцев быстро и ласково приняло в свои объятия мировое сообщество. Где бы они были, если бы СССР не сломал хребет гитлеровской машины? Или в каких‑то своих расчетах обнаружили вариант спасения США? Даже новая, территориально и материально ободранная как липка, Россия, пару раз в год по‑прежнему получала плевки за неизжитые грехи сталинизма. Привычно стучали по кумполу – лагеря, Катынь, имперскость. Всех не помню. Походя, между делом – щелбан по покорно склоненной стриженной голове. А как иначе? – мир спасли от коричневой чумы. Ну вот.