Томек и таинственное путешествие

Хабаров во многих местах построил остроги и посадил в них гарнизоны казаков. Живописные места в районе устья Уссури восхитили Хабарова. Хребет Сихотэ-Алинь, простирающийся в Уссурийском крае с юга на север и отделяющий морское побережье от бассейна реки Уссури, постепенно снижался к западу и подходил непосредственно к месту впадения Уссури в Амур. Возвышенность террасами опускалась к берегам рек, и с нее открывался великолепный вид на просторные поймы. Двести лет спустя Муравьев-Амурский построил на этом месте поселок Хабаровку, которая потом стала городом Хабаровском в честь знаменитого землепроходца.

Русские поселенцы на Амуре встретились с сопротивлением маньчжур, завоевавших к тому времени весь Китай. В 1689 году был заключен Нерчинский договор, по которому были установлены границы между Китаем и Россией.

Губернатор Восточной Сибири, упомянутый уже Николай Муравьев-Амурский, основал также город Благовещенск. По Айгунскому договору в 1858 году была установлена окончательная граница, по которой ничейный тогда Уссурийский край был закреплен за Россией. Дело в том, что в 1854 году Крымская война вызвала необходимость быстрого снабжения продовольствием и амуницией русского Тихоокеанского флота. Самый удобный и дешевый путь вел по Амуру. Муравьев, желая быстрее заселить Приамурье, даже вмешивался в семейную жизнь казаков и ссыльных, силой заставляя их жениться.

Вильмовский закончил свой рассказ. Томек подмигнул боцману и, смеясь, воскликнул:

— Жаль, что вас тогда здесь не было! Иначе вы уже давно были бы женаты!

— У тебя только женитьба на уме, — оборвал его моряк. — Мне женитьба нисколько не нужна, а вот ты, хотя у тебя еще под носом молоко не обсохло, вероятно, скоро пригласишь меня на свадьбу! Попадешь Салли под каблучок и сразу станешь покорным, как теленок!

— Вы так считаете?! — ответил обиженный Томек. — Вот я скажу Салли, что вы о ней говорите.

— Салли решит, что я прав! Она же умница-девушка! Она как-то очень обрадовалась, когда я сказал, что в старости буду нянчить ваших детей.

— Ох, не поздоровилось бы им от этого! — расхохотался Томек. — Таким нежным ручкам можно, пожалуй, доверить воспитание медвежат, да и то надо позаботиться об особой осторожности, чтобы вы не помяли им бока.

Боцман принял эти слова как комплимент. Он засмеялся и с удовольствием посмотрел на свои огромные жилистые руки.

— Ну что ж, мои старики постарались наделить меня силой, — сказал он минуту спустя. — Но не печалься, браток, к старости я, конечно, ослабею и, кроме того, из любви к тебе и Салли буду осторожным.

Таким образом, ведя серьезную беседу об открытии Приамурья и обмениваясь шутливыми замечаниями, звероловы и не заметили, как перед ними, там, где Зея впадает в Амур, появился Благовещенск — город, выросший на месте прежней Усть-Зейской станицы.

В это время сыщик Павлов крадучись появился на палубе. Он был одет в черный сюртук, на голову надел черный котелок. Котелки, или жесткие шляпы с приподнятыми вверх краями, тогда часто носили агенты охранки.

— Посмотрите только, как сегодня разоделся наш ангел-хранитель, — вполголоса заметил боцман. — В этом черном одеянии, с котелком на голове, он похож на трубочиста или гробовщика.

— Скорее на гробовщика! Вид его никому не приносит счастья, — добавил Томек. — В Благовещенске он наверняка сразу же побежит к исправнику, чтобы вручить ему рапорт.

— Ты прав, ему представится великолепный случай отплатить нам за карцер той же монетой, — с неохотой сказал Смуга. — Лишь бы он там не наболтал лишнего.

— Его мрачное выражение лица не предвещает нам ничего хорошего, — добавил Вильмовский. — Будем надеяться, что рекомендательные письма к губернатору позволят властям не обращать внимания на доносы Павлова.

— Сто бочек испорченного китового жира вам в зубы, перестаньте вы каркать, как зловещие вороны! — обозлился боцман. — Не делайте из мухи слона! Он мрачен, потому что после вчерашней выпивки у него все внутренности огнем горят. Чего же ему жаловаться? Ведь мы угостили его как следует!

— Вы, вероятно, забыли о карцере и о крысах, — возразил Смуга. — Неразумно забавляться спичками, сидя на бочке с порохом.

— Не я это предложил, — защищался боцман. — А Некрасов так ничего о нас и не знает!

Они прервали беседу. «Сунгач» освободил баржи, чтобы взять их на буксир сбоку. Ловко сманеврировав, пароход направился прямо к пристани.

В порту на якорях стояло несколько барж, а у самой пристани готовился к отплытию почтово-пассажирский пароход, который уже повернулся носом к середине реки.

Некрасов подвел «Сунгач» к берегу. Как только матросы выбросили на берег трап, Павлов подошел к путешественникам и сообщил, что направляется к начальству.

— А вы вернетесь на пароход к обеду? — любезно спросил Вильмовский.

— Нет, я предпочитаю пообедать в городе, — резко ответил агент и добавил: — Только не забудьте, господа, явиться к здешнему приставу. Надо было бы вам также нанести визит его превосходительству губернатору. По всей вероятности, мы встретимся в полицейском управлении.