Томек и таинственное путешествие

Не переставая вертеть ручку молитвенной мельницы, лама развлекал гостей беседой. Он рассказывал о своем пребывании в священной Лхасе, расспрашивал о монастыре в Кими. Батуев слушал рассказ ламы с набожным вниманием, время от времени склоняя голову на грудь. Лама прекрасно говорил по-русски, хотя с несколько гортанным оттенком, характерным для большинства монголов. Его живые черные глаза непрерывно переходили от одного лица к другому, пока не остановились на бледном лице Смуги. Лама прервал речь, всматриваясь в Смугу. Все замолкли, а лама, не отрывая взгляда от Смуги, тихо сказал:

— В буддийской святыне любой человек найдет то, чего ищет, хотя русские попы считают наши монастыри местопребыванием дьявола. Русские чиновники и попы не считают братских[56] людьми.

— Мы не русские чиновники, — поспешно сказал Томек. — Мы явились к вам, достопочтенный лама, с просьбой помочь нашему раненому товарищу.

— Вы правильно сделали. Русские врачи заботятся только о том, чтобы получить мунгум[57]. Прошу вас, идите за мной, дорогие гости!

Лама ввел путешественников в комнату, отделенную портьерой. Это был его врачебный «кабинет» и одновременно аптека. Две стены от пола до потолка были заняты полками с разнообразными сосудами, на третьей стене висели пузатые кожаные мешочки с тибетскими надписями.

Лама помог Смуге раздеться и посадил его на циновку у окна. Снял повязку с раны. Рана немного гноилась. Лама взял со стены несколько мешочков. Стал сыпать зелье в один из сосудов, бормоча при этом заклинания или, возможно, молитвы. Руками он делал над сосудом какие-то таинственные движения и, поворачивая голову, тихо сплевывал за себя.

Боцман незаметно подтолкнул Томека локтем.

— У нас по деревням знахарки тоже лечат так глупых баб… — тихо сказал он по-польски.

— Тише, боцман, — прошептал Томек. — Пусть совершают свои смешные обряды, лишь бы лекарство подействовало.

— Твоя правда, браток, только приготовь на всякий случай чистые бинты, потому что этот священник, хотя он и пахнет, как парфюмерная фабрика, моется, пожалуй, редко.

Томек бросил на друга возмущенный взгляд, но все же достал из подручной сумки бинты. Он положил их на циновку рядом со Смугой. Тем временем лама разлил снадобья по мисочкам. Шелковым платочком обмыл снадобьями рану. Смуга переносил эту процедуру весьма терпеливо. Когда лама принес какую-то черную мазь, Смуга пододвинул свои бинты. Вскоре перевязка была окончена.

— Ты вовремя пришел сюда. Злой дух хотел уже поселиться в твоем теле, но я его прогнал заклинаниями, — сказал лама, закончив перевязку.

Теперь он начал тщательное обследование пациента. Выслушивая и выстукивая его, беззвучно шевелил губами, морщил лоб, словно выражал гнев. Наконец, закончив осмотр, лама обратился к Смуге.

— Тебя уже лечил кто-то из наших благочестивых лам, — сказал он громко.

— Ты не ошибаешься, досточтимый господин, — ответил Смуга. — Это было в монастыре в Кими. Во время своей прежней экспедиции я был ранен…

— Можешь мне не говорить об этом, я все знаю, — перебил его лама. — Внутри тебя притаился ужасный злой дух… Кто-то при помощи яда помог ему овладеть твоим телом.

Томек и боцман изумленно переглянулись. Откуда лама мог знать, что Смуга был когда-то ранен отравленным ножом?

— Твоя новая рана ничем тебе не угрожает. Через два дня можешь снять повязку, — продолжал лама. — Опасность представляет первый злой дух. Он только дремлет в тебе, но порой пробуждается. Вот и теперь…

Томек побледнел, да и боцман не на шутку обеспокоился. Неужели в самом деле Смуге опять что-нибудь угрожает? Томек вдруг вспомнил, что врачи кабаки Буганды не ручались за полное выздоровление Смуги.

— Ты вовремя обратился ко мне. Правда, злой дух останется в тебе, но я его снова усыплю, — сказал лама.

Он снял со стены еще несколько мешочков. Достал из них мелкотолченое сухое зелье и стал смешивать его, все время бормоча заклинания и делая руками таинственные жесты. Потом часть порошка лама бросил в сосуд с водой, который поставил на огонь, а остальную часть лекарства всыпал в мешочек.

Так прошло несколько минут. Лама налил в чашку отвар из зелья, подал чашку Смуге и сказал:

— Выпей это лекарство. Я составил его из чудесного корня растения, которое, по древним преданиям, рождается от удара молнии. Это растение усыпит злого духа твоей болезни.

— Что же это за растение, уважаемый лама? — недоверчиво спросил боцман.

— Это женьшень[58], досточтимый господин, — ответил лама. — Уже больше трех тысяч лет корень этого растения применяется в народной медицине. Его нелегко найти, потому что растет он только по берегам источников, которые появляются из земли после удара молнии.

— И это в самом деле целебное растение? — продолжал спрашивать боцман.

— В знак того, что это животворное и целебное растение, боги придали его корням вид человеческого существа. Древние китайские врачи делали из этого корня лекарство, которое могло на некоторое время отогнать смерть от человека, лежащего на смертном одре.