Томек в Гран-Чако

– В Сукре мы все почувствуем себя лучше, город лежит на тысячу триста метров ниже Ла-Паса, – ответил Вильмовский. – И, кроме того, через день-два мы двинемся на юго-восток и распростимся с Андами. Я тоже сыт горами по горло. Прогулка от вокзала в сопровождении солдат оказалась прямо каким-то скалолазаньем. Ни трамваев, ни извозчиков. Старые узкие мощеные улочки то круто идут вверх, то буквально падают вниз. Не заметил ни одной горизонтально расположенной улицы. Город втиснут между высоченными горами. Могучая Ильимани, покрытая ледяной шапкой, видна с каждой улицы и ни на минуту не позволяет забыть, на какой высоте лежит Ла-Пас. Пока меня довели до дворца Кемадо, мне пришлось не раз останавливаться, чтобы набрать воздуха. Солдаты понимающе кивали головами и говорили, что чужеземцы с низменностей всегда поначалу страдают сороче, то есть высокогорной болезнью.

– А что происходило на улицах, отец? – допытывался Томек.

– Прежде всего бросаются в глаза военные патрули. Белые вообще не попадаются, только индейцы и метисы. Торговые площади, ларьки, ремесленные мастерские пустуют. Только кое-где в переулках торговки из Кочабамбы[112] – они носят такие высокие белые шляпы, подвязанные лентой, в отличие от женщин с вершин, предпочитающих котелки, – вот эти торговки продавали кое-какие продукты.

– Я-то думал, что при случае нам удастся посмотреть Ла-Пас, но революция спутала все карты, – произнес огорченный Томек.

– Томми, дай отцу наконец отдохнуть после трудного дня, – с укоризной вмешалась Салли. – Всем нужно немного перевести дух, и тебе в том числе! Кто знает, что нас ждет завтра?

– Ты права, Салли! – согласился Томек. – Может, мне удастся заснуть. Спокойной ночи!

Все улеглись на лавках, кое-кто сразу уснул, о чем свидетельствовало легкое похрапывание. Томек сел у окна, пытался задремать, но сон не приходил. У ног юноши вытянулся Динго, время от времени поводя ушами. Томек в задумчивости посматривал на своего любимца, верного товарища в опасных экспедициях. Каковы будут результаты нынешней? Ему вспомнились слова отца о том, что за Смугой часто след в след шли разные чрезвычайные события. Вот и сейчас Смуга с Новицким должны были ждать помощи на северной границе Боливии. И именно там вспыхнула революция!

Разгоряченное воображение долго тревожило его, пока наконец монотонный стук колес и легкое покачивание вагона не сделали свое дело. Томек заснул…

XVIII

Великий чародей

Три лодки плыли по быстрому течению реки. На первой, самой большой, посредине была расположена маленькая легкая надстройка, крытая полотняным пологом – он укрывал от солнца нос лодки. За ней следовали две другие лодки, вытесанные из древесных стволов.

На носу большой лодки рядом с проводником сидели оба Вильмовских, Габоку и не отходящая от мужа Мара. Были там Салли с Наташей, укрывшиеся в тени полога, и еще трое гребцов-индейцев. В меньших лодках, которые везли снаряжение экспедиции, находились Уилсон, Збышек, Во Мэнь и кубео, они наблюдали за гребцами.

Группа плыла по реке уже второй день. В официальной столице Боливии власти еще удерживали под контролем революционное волнение. Стычек между демонстрантами и полицией не происходило. Генерал, привезший подкрепление местному гарнизону, помог Вильмовскому договориться с властями о том, чтобы нанятые военными гребцы перевезли экспедицию на речную пристань, оттуда на лодках высылалось снаряжение для гарнизона в Вилья-Монтес на Пилькомайо. Именно там находился штаб, руководивший действиями военных в Гран-Чако. Немало пришлось побиться Вильмовскому и Уилсону, но все же после продолжительного торга с гребцами они наняли лодки и двинулись на юго-восток.

Пилькомайо текла с восточных склонов Анд вглубь материка по неширокой межгорной долине. Прибрежные заросли и лес были залиты паводковыми водами, в оврагах образовались озерца и болота.

От Вилья-Монтеса экспедицию отделяло еще около трехсот километров. На восток, юг и север простирался неизвестный, загадочный Гран-Чако. В этом краю непокоренные воинственные индейские племена жили так, как жили их предки. Кочевники-индейцы свободно передвигались по вечнозеленым степям и лесам, не замечая установленных белыми условных границ. Пока их образ жизни не вызывал конфликтов, поскольку ни Аргентина, ни Парагвай, ни Боливия не выказывали тогда большого интереса к отдаленным, диким просторам Гран-Чако. Лишь значительно позднее, когда в Чако-Бореаль нашли нефть, вспыхнула война между Боливией и Парагваем, и Боливия ее постыдно проиграла.

Проложить дальнейший маршрут оказалось весьма нелегким делом. Пилькомайо текла на юго-восток, то есть в направлении, противоположном первоначально намеченному пути экспедиции. Однако высокая вода и стремительное течение позволяли за несколько дней преодолеть почти тысячу километров до впадения Пилькомайо в реку Парагвай[113], судоходную для больших кораблей вплоть до Асунсьона. Оттуда небольшие суда могли плыть на север до истоков реки Парагвай в Мату-Гросу. Таким образом, обе реки позволяли быстро пройти большие расстояния.